– Ну, Дмитрий Игоревич, с Новым годом! Я пошел, не буду мешать.

– Лехан, – Дима смотрел на меня взглядом несчастного сенбернара, который сидел у стола и мимо носа которого проносили вилку с едой, – не уходи.

– Здрасьте, Новый год все-таки, я домой хочу, к столу.

– Доктор, – точно таким же взглядом, как и Дима, на меня смотрел хозяин, – ну не уходите. Я отблагодарю.

– Ну при чем тут благодарности…

– А стол, – хозяин перебил меня, – мне жена с собой дала. Там в машине целая сумка. Сейчас принесу.

Ситуация резко изменилась.

– Принос сумки переносится на потом, а сейчас к делу. – Я снял с себя куртку, Димка радостно помчался за моим халатом в ординаторскую.

– Сейчас положим собаку на стол и начнем. Кстати, а вы крови не боитесь? – я обратился к хозяину.

– Да вроде нет.

– Если почувствуете себя плохо, то говорите сразу. Не надо тут геройствовать, крепиться и ждать, пока вы рухнете в обморок и как раз перед Новым годом разобьете себе голову.

Мои слова были далеко не праздными. Наркоз в те времена на практике отсутствовал как класс, он существовал официально, но только в учебнике ветеринарной «Фармакологии» академика Мозгова, поэтому всякие раны животным зашивали под местной анестезией. Фиксировал же собаку или кошку владелец. Врачи под это дело свои руки не подставляли. Фиксировать животное, если это правильно делать, совсем не сложно. Среднестатистический мужчина весом от семидесяти килограммов без труда может удерживать в лежачем положении крупную собаку. Проблема заключалась в другом. При фиксации хозяин стоял лицом к животному, и все манипуляции происходили прямо перед ним. Вид крови и ее запах выдерживали не все. Поэтому частенько хозяин прикладывался без сознания на пол рядом со столом, на котором была его собака. В этот момент у врача была дилемма: что делать – держать животное, которое сразу же пыталось встать и убежать, или приводить в чувство владельца, который, напротив, вставать совсем даже не собирался.

Особенно грешили падениями крепкие спортивные мужчины, которые обычно позиционировали себя как минимум десантниками. Крутых парней и бандитов тогда еще не было.

Мы водрузили сеттера на стол, положили на бок и показали владельцу, что и как он должен держать, а также порекомендовали смотреть не на наши действия, а на стену и представлять себе, как он будет сервировать стол, когда мы всё закончим.

Работа закипела. Рана была глубокая, порезаны сосуды. Стало ясно, что кобель с размаха прыгнул на разбитую бутылку, которых тогда во множестве валялось под снегом. Народ праздновал, и многие на радостях били посуду. Вот и пойди пойми, что хуже: петарды, которых тогда не было, или осколки. Словом, глубокие порезы – обычная для нас картина в зимнее время. Дело спорилось, и мы закончили шить достаточно быстро.

Последний тур давящей повязки – и кобель уже сидел на полу. Я делал записи в журнале, Дима вытирал операционный стол.

– Доктор, можно вас попросить? – Владелец передал Диме поводок и скрылся за дверью.

Через пару минут он вернулся с увесистой сумкой в руках.

– Где накрывать?

– Да давайте здесь, – Дима уверенно показал на свежевытертый стол.