— С чего ты взяла, что был?
— С того, что ты успешный, с хорошей работой. Ирина говорила, что женат!
Володя покачал головой, ядовито улыбаясь. Не замечая, что самообладание его подвело, он начал заводиться. И Маша ему не уступала.
Его жест не убедил её, она продолжила с ещё большей настойчивостью:
— Хорошо, может, женат и не был, но я же слышала про Свету! Ты сам говорил Ирине...
— Это было давно и неправда, Маша!
— Да плевать! Главное — теперь ты не голубой, хотя был им раньше! Почему ты скрываешь, как от этого избавиться? Почему врёшь?!
— Не вру.
— Я не смирюсь с этим никогда! — Она гордо вздёрнула подбородок.
— Если ты действительно любишь сына, то придётся. Сексуальность не изменить и не вылечить. И пока ты этого не поймёшь… — начал было он, но оборвал себя на полуслове.
Разве она могла это понять? Вряд ли. И Володя знал причину её бескомпромиссности. Во времена их молодости, когда Маша впервые столкнулась с другой сексуальностью, вся их страна, весь их мир считал это совершенно ненормальным, противоестественным и даже преступным. И в этом не было ни капли Машиной вины — так её воспитали время и общество, в которых она жила. Точно так же время и общество воспитали и Володю.
Маша сердито посмотрела ему в глаза и с вызовом произнесла:
— Зато я слышала, что есть врачи, которые занимаются с гомиками, и они выходят от них нормальными!
— Занимаются с гомиками, говоришь… А чем — ты не думала?
Володя многозначительно замолчал. Он понимал, что, несмотря на злость, которую провоцировало Машино поведение, он должен взвешивать свои слова. И эмоциям нельзя было давать волю — они только навредят.
Он сделал глоток чая и спокойно спросил:
— Тебе не рассказывали, чем именно эти «врачи» занимаются? Они калечат психику. Я тоже когда-то считал это «болезнью», — он вздохнул, — и очень хотел вылечиться. Потому что это было слишком сложно и страшно. Тем более началось очень рано.
— Рано? Разве твоим первым был не Юра? — перебила Маша.
Сердце кольнуло, когда Володя услышал от неё это имя. До этого Маша называла его только по фамилии.
Володя нахмурился, затем слабо улыбнулся.