— Чего тебе не нравится?

— Слишком просто, — проворчал Горький. — Мы перебили охрану, вошли в центральную башню, поднялись на лифте почти до самой крыши, и нас никто не остановил. Слишком просто.

— У Дюка большие проблемы на периметре.

— Не настолько большие, чтобы снять охрану с центральной. — Горький вздохнул. — Здесь его оплот, Боксёр, его штаб, арсенал, покои… Здесь его спальня!

— И что?

— А то, что раз мы здесь, значит, Дюк этого хочет.

Из лифта они вышли вместе с Сатаной и Майором — на восемьдесят четвёртом уровне, и там же расстались, решив продолжить путь по лестнице. Однако отправились не вниз, к лаборатории, а наверх, к штабу. Поднялись на восемьдесят пятый, осмотрели ближайший коридор, убедились, что в нём никого нет, но не рискнули заглядывать за бронированную дверь, перекрывавшую путь метрах в тридцати дальше. Её можно было снести, но бунтовщики не торопились.

Их обуяли сомнения.

— Надо уходить, — выразил Горелый общую мысль. — Надо взять лабораторию, как ты хотел сначала, и уходить.

— Теперь поздно.

— Может, успеем.

Однако главарь имел в виду совсем другое.

— Не получится, — объяснил Боксёр. — Дюк не отстанет, не простит нам мятежа и будет преследовать до тех пор, пока не убьёт. — А чтобы у «верных друзей» не возникло желания расплатиться с герцогом его головой, добавил: — Будет преследовать всех нас.

— Уйдём в другой город.

— К падишаху Кеннеди, — поддержал Горелого один из бойцов.