— Э-э-э, стгрхфш, — все, что я смогла из себя выдавить, но зато изобразила жалкое подобие книксена, что в моем наряде выглядело несколько провокационно.

— Дорогая, это Карина Евгеньевна, можешь называть ее просто "мама", - новоявленная "мама" нацепила на себя нечто отдаленно напоминающее улыбку и застыла с ней на губах, аки соляной столбик. — Это Константин Дмитриевич…

— Можно просто "папа", - мужчина шагнул вперед и протянул руку для рукопожатия, что-то мне подсказывало, что только ему было действительно весело. — Рад познакомиться.

А уж я то как!

Пожав мою слегка подрагивающую конечность, беспричинно радостный папахен накрыл ее второй ладонью в жесте поддержки и подмигнул. Не успела я сообразить, что к чему, как мое внимание привлекли к младшему члену прайда.

— А это Леонид, мой брат, — молодой человек скривился, но выдавил из себя что-то приветственное.

— Прошу к столу, — провозгласила все еще слегка подзамороженная маман и легкой походкой поплыла в сторону, насколько я поняла, столовой.

Никогда в жизни я бы не подумала, что Артем происходит из настолько обеспеченной семьи. Он хорошо одевался, имел неплохую машину, но от него не исходил тот "запах" больших денег, который присущ той самой "золотой молодежи". Да и трудился он, хоть и в одной из самых крупных фирм нашего города, но на рядовой должности. Что-то здесь не сходится.

Я попыталась притормозить и устроить Полянскому допрос с пристрастием, но тот только рыкнул: "Потом", и утащил меня вслед своему семейству.

Дом был обставлен дорого и со вкусом, но в нем не было индивидуальности и уюта. Я чувствовала себя здесь как в музее. В идеальной, как с картинки, столовой было уже накрыто к ужину. У дальней стенки в темно-серой униформе с белоснежным передником стояла… Горничная?

Я никогда в жизни не бывала в доме, где есть прислуга, потому в должности могла ошибаться.

Артем подвел меня к столу и отодвинул передо мной нечто, смахивающее по форме скорее на трон, чем на стул.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказал фазер.

— Прошу вас, — сказала мазер.

— Хм, — сказал бразер.

— Скрип хрррясь, — сказало платье и разошлось сзади по шву, когда я попыталась чинно воссесть на троноподобное нечто.

Я откинулась на спинку стула, прекрасно чувствуя кожей бархатистую обивку.

Прибить заразу! Это он во всем виноват!

Было стыдно до слез. Руки сжались в кулаки, а для того, чтобы оставаться на месте и не накинуться на Полянского с намерениями очень далекими от пацифистских, требовалось невероятное усилие воли. Благородное семейство сделало вид, что ничего не заметило, только на надменной физиономии младшего брателло появилась снисходительная усмешка, а Полянский нахмурился.

Артем приподнялся, сняв пиджак, накинул мне его на плечи и прошептал, так, чтобы слышала только я: