Внезапно опомнившись, я со всей дури цапнула его за губу. Артем подскочил как ошпаренный, прижав руку к поврежденной части тела, на которой уже начали выступать капельки крови. На симпатичной мордашке появилось выражение искренней обиды, которое почти сразу сменилось каким-то очень хищным. Его, явно, осенило. И боюсь, как бы после этого "осенило" мне бы не поплохело.

— Ой, прости, я просто сегодня не ужинала, — ляпнула первое, что пришло в голову.

Свежепокусанный сжал ладонь в кулак, с силой выдохнул и хотел что-то сказать, но только мотнул головой. Встав с кровати, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

А-ФИ-ГЕТЬ!!!

Я только что целовалась с Полянским!

Меня разобрал несколько нервный хохот, и, чтобы никто не услышал, я уткнулась лицом в покрывало, прижав сверху подушку. Стоило только немного успокоиться, как представляла обиженную мосю парня, что снова заставляло мелко трястись от смеха.

Я не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент почувствовала чьи-то руки на своей спине.

— Ну, и чего ты рыдаешь? Это же мне придется прививки от бешенства делать.

Тэкс, кажется, я попала.

Если он обнаружит, что рыданиями тут и не пахнет, то мои шансы выжить после этого, стремятся к нулю. Он попытался стащить с меня подушку, но я вцепилась в нее, как бабка в последний кулек крупы в магазине. Мы некоторое время молча перетягивали такой, мягко говоря, своеобразный эквивалент каната, пока Артем, наконец, не уступил.

И правильно, мне ж неудобно и за свое укрытие бороться и лицо от покрывала не поднимать.

Полянский вздохнул.

— Ладно, чего ты хочешь?

"Выжить и розовый хаммер!"

Молча соплю в подушку, закусив уголок, чтобы не выдать себя.

— Черт! Ну прости меня! Я не должен был так на тебя набрасываться!

Какая патетика!

"Ты еще на колени встань!"

Я почти подпрыгивала на кровати от рвущегося наружу хохота, когда почувствовала, как кровать немного просела под его весом, а теплая ладонь, в попытке успокоить, прошлась вдоль позвоночника.

— Не плачь, хорошая моя, только не плачь…