Часть I.

Впервые за несколько лет я не знал что делать не оттого, что меня загнали в угол или переиграли, а из-за изобилия информации, с которой я ничего не мог поделать. Опровергнуть — не мог, подтвердить — не мог, использовать — тоже не мог. А как, если я привязан к городу не только как лорд, но и как отец очаровательной девочки, имя которой по нашему уговору даст Гесса, как только проснётся?

Вот и выходило то, что выходило — я узнал много нового, но всему этому придётся подождать или довольствоваться тем, что удастся сделать здесь, в Доме. Пусть не в плане добычи абсолютно новых сведений, но мы сможем, по крайней мере, понять, что мы такое и какими возможностями обладаем на самом деле. Так-то я совсем не против получить ещё парочку талантов Первых, вписать их в основу своего будущего аспекта силы и, в итоге, стать чем-то если не совершенно новым, то точно необычным для нынешней эпохи. Я и сам, простите за бахвальство, не дурак, а Кей — высший вампир, чьи способности к управлению кровью невероятны. Я совсем не удивлюсь, если окажется что свою кровь она уже изучила вдоль и поперёк, и если я предоставлю ей некоторое количество своей при том условии, что она побольше выяснит о талантах иллити…

Кей ведь интересует возможность нивелировать отрицательные стороны глаз Охотника, верно? Так пусть разбирается. Подсказку в виде печатей Палача я ей, со временем, предоставлю, когда станет точно ясно что она действительно хочет стать нашим союзником. Что до остального, то ей придётся додумывать и искать решение — пока у меня не было ни времени, ни особого желания делать за неё всю работу. Тем более не такое уж и страшное это проклятье, после каждого использования глаз Охотника не пить кровь в течение месяца — достаточно просто сравнить с моим Палачом. Правда, это означает также и то, что восполнить силы она сможет лишь когда проклятье спадёт, и неконтролируемые глаза ставят на ней крест как на особо сильном вампире. Большой вопрос — сможет ли она в таком состоянии в принципе сражаться.

Я на секунду сосредоточился на звуках в комнате подо мной, — а лежал я даже не на крыше, а на навесе над небольшим оконцем, ведущем в комнату Гессы, — но ничего кроме тихого детского сопения да размеренного дыхания жены не услышал. Целительницу, даже по прошествии четырёх часов и не думающую отходить от Гессы, а также маму, взявшую на себя заботу о ребёнке в расчёт не берём — к их дыханию я уже привык и внимания не обращал.

И всё-таки, не зря я тогда пощадил Кей. Она никак не могла повлиять на яд в крови Гессы, так как я постоянно за ней наблюдал, а оценить состояние вампирше позволили именно её глаза. И если бы Кей не пошла за нами следом, то Гесса следующий рассвет могла бы и не встретить. Своими силами я не мог остановить яд, который в любом случае проявил бы себя.

В каком-то смысле я теперь обязан вампирше, и это — ещё одно обстоятельство, из-за которого не следовало торопиться принимать какие-то глобальные решения. Оптимальным вариантом будет продолжить строить город, да пристроить куда-нибудь Кей. Пусть занимается решением своей проблемы, да просто живёт. Ничего другого я ей пока предлагать не буду — пусть выдохнет, раз уж сбежала от тех, кто убил единственного дорогого ей человека.

А ребёнок… Кей физически не способна забеременеть, так что сие действо отложено на неопределённый срок. И я очень надеюсь, что к тому моменту она передумает.

Тем временем я ощутил тонкий поток чужих эмоций — гораздо раньше, чем Гесса начала просыпаться. А когда она открыла глаза, я уже находился рядом, встречая жену ободряющей улыбкой. Кларисса тоже поспешила к молодой матери, едва та заворочалась, а я протиснулся в окно. Как итог — младенец, притихший на её руках, пронзительно заплакал, что окончательно разбудило и Гессу, и дремавшую женщину-целительницу.

Мой взгляд скользнул по фигуре Гессы, особое внимание обратив на отсутствии той мертвенной бледности, что ещё несколько часов назад её поразила. И, точно как любая другая девушка-маг, первым делом она воспользовалась целым арсеналом чисто косметических заклинаний, скрывшей последние следы усталости и продолжительных родов.

— Малыш…?

— С ней всё в порядке. — Я посторонился, и мама передала девочку Гессе. Я же сразу подметил, что первым делом моя избранница своими силами проверила состояние ребёнка. И до сих пор даже не заикнулась о том, что же с ней происходило. — А вот с тобой было не очень. Я благодарен тебе за всё, Гесса, но… пожалуйста, не пытайся оставить меня вдовцом.

— Я постараюсь. — Вроде бы серьёзно ответила девушка. Да только от меня не укрылся тщательно сдерживаемый смех — как бы не истеричный, ведь она наверняка успела понять, что именно происходит, и вполне могла уже попрощаться с жизнью. Нет такого яда, который моментально бы лишил короля магии сознания. Тем временем Гесса зарылась лицом в кулёк с нашей дочкой, спрятав дёргающуюся губу и очаровательные ямочки на щеках. — Ты всё-таки смог меня спасти…

Да-да, мама, продолжай смотреть на меня так, будто поймала меня на планировании поджёга люльки и побега в дальние дали с Кей подмышкой.

— Одна знакомая вампирша помогла. — Сказал я и пользуясь тем, что Гесса не видит, принялся неистово сигнализировать маме бровями, намекая на разговор чуть позже. — Та, которой я сохранил жизнь в Рилане. И… Ты, наверное, помнишь, я о ней тебе рассказывал. Кей. Она хотела остаться где-нибудь, где её никто не найдёт, и потому тайно следовала за нами.

— Ты же её не выгнал, правда?

— Я не настолько чудовищен.

— Тогда я хочу её поблагодарить, лично. Можно?

— Если только чуть позже. Она потратила много сил и сейчас отдыхает, да и тебе стоит… — Я поймал прищуренный взгляд демонессы. — Да?