Крышка рояля поднялась до отказа, и оттуда вырвался золотистый вихрь. Соткавшийся в бесконечность мелькнувших, сменяющих друг друга образов — большую часть наверняка не смог бы зафиксировать даже бессмертный человеческий глаз, да и на то, что я уловил все, я тоже отнюдь не рассчитывал, — и вдруг обрел плотность, превратившись в невысокую пожилую священницу в черно-белом длинном балахоне с золотым медальоном, изображавшем крест в круге, на груди, и в проволочных золотых очках. Вокруг нее пятнами легли лужицы света, не исходящего ни из какого источника.

— Вы? Именно здесь?.. Минутку, вы же не были той самой цивилизацией, что его создали?..

— Нет, — мягко и весело откликнулась священница. — Мы лишь приглашены сюда через портал-червоточину, которую он может поддерживать. Мы поговорили, мы все уже знаем, хотя у нас долго не было доступа в это место, — она повела рукой. — Потому что это место было на Земле, а она была вырвана из нашего пространства. Как вы знаете, фотоны не могут пересекать границы вселенных.

— Фотоны?!.. — выдохнула Марта с изумлением.

— Мм… я вас представлю. Наши гости — эфемеры, очень древняя цивилизация. Они живут в темпе, очень отличном от нашего, поэтому мало кто может общаться с ними. Собственно говоря, они представляют практически конгломераты чистых фотонов, им нужно приложить очень много усилий, чтобы замедлиться… вернее, лишь создать такой эффект, для хоть какого-то взаимодействия с нами.

— Гости?.. — Марта огляделась. Она наверняка уже поняла, что я имел в виду, но для отражения этого понимания недоставало нужной скорости.

— Их очень много, и они постоянно сменяются, но поддерживают форму, удобную для общения с нами.

— Аа!.. — выдохнула Джонс восхищенно. Да, восхищение — это именно то, что можно испытывать при встрече с эфемерами.

— Вы зовете эфемерами нас, потому что мы быстро стремимся прочь, нигде не задерживаясь, — благожелательно произнесла священница. — Но для нас — это вы исчезаете слишком быстро. В этом есть свое удивительное волшебство, для нас недостижимое.

— Вы очень любезны, — заметил я. Хотя, пожалуй, не мог сдержать некоторой прохладцы.

— Минутку, — сказал Джек. — На какой бы Земле мы ни были, как это — не было доступа? На Земле совершенно точно водились еще родные фотоны. Как же они могли куда-то деться?

— Но мы потеряли связь с частью себя.

— Ага, так понятнее. Я понял, вы появились потому, что рады, что соединились с чуть не потерянными родичами!

— Примитивно, но именно так! — благожелательно-радостно возвестила священница. — Наш друг обещал нам помощь, а мы обещали, что поможем ему теперь объясниться.

— Простите, насколько я помню, он вполне был способен изъясняться, когда мы общались с ним… в прошлый раз. Хотя ему понадобился для этого разум постороннего человека. А совсем недавно, на Земле, он даже сумел передать мне информацию о сайлентах. Но это было единственное, что он соизволил «сказать». Хотя я очень благодарен ему за помощь, которая была постоянной и неизменной. Это я признаю.

— Он находит теперь неэтичным вторжение в чужой разум, — объяснила священница. — И не желал использовать в своих целях разум любого из людей. Кроме того, он размышлял и наблюдал, так как это то, что он умеет совершенней всего. Он желал выказать свою добрую волю, продемонстрировав помощь при минимальном вмешательстве.

— Ага. Спасибо. Но все-таки он задержал Харкнесса. Было ли это так уж необходимо, точно ли мы не справились бы сами?

По телу сотканной из фотонов в обманчиво плотный объект священницы пробежала неуловимая рябь.

— Это одна из причин, по которой он хочет обратиться к тебе.

Несмотря ни на что, я подавил внутренне всколыхнувшийся приступ паники. Я точно не хотел иметь ничего общего с этим… предметом. От одной мысли, что он хочет мне что-то навязать, надзирать за мной хоть в чем-то, становилось тошно.