– Подожди, пожалуйста, – попросила она, задыхаясь: девочка бежала, чтобы нас догнать.
Мы с Амори остановились, а Марилена метнулась к одной из гигантских ваз у ворот в парк. Раздвинула букеты, что-то выискивая, и вернулась с роскошной бордовой розой.
– Спасибо, – девочка присела в очаровательном книксене и подала мне цветок.
Мы с Амори переглянулись, и король призвал девочку к порядку, замерив строгим взглядом:
– Это цветы для принцессы Гортенхеймской.
– Так и есть, – не испугалась тезка и уперла в меня прямой взгляд, настойчиво протягивая розу.
Я приподняла бровь, никак не комментируя, но цветок приняла. Наклонила голову благодарно. Девочка с первой встречи подкупила меня спокойным достоинством и какой-то… взрослостью, что ли.
А Марилена с размаху обняла меня, куда достала – маленькие ладошки пришлись где-то на уровне бёдер – и поспешила домой. Спохватившись, обернулась и крикнула через всю площадь:
– Его назвали Марио. В честь покровительницы.
И просияв счастливой улыбкой, бросилась бежать.
Мы с Амори проводили её задумчивыми взглядами.
– Надо присмотреться к девочке, – сделал себе пометку король. – Возможно, у неё есть латентный магический талант.
– Или просто вера, – я пожала плечами. – Что, впрочем, тоже немало.
У её новорожденного брата, послужившего реципиентом для моей силы, магические способности есть стопроцентно, но об этом я умолчала. Захотят родители сделать из него мага – сделают, а пока хоть детство проведёт беззаботно и без лишнего внимания.
***
Мне всё же довелось надеть модное платье: король пригласил меня на ужин, назначив его романтическим, поэтому пришлось соответствовать. Фрейлина принесла новый наряд, сшитый по моим меркам (полагаю, в них не было недостатка), и помогла в него облачиться.
За прошедшие шестьдесят лет мода изменилась. Если в моё время придворные дамы предпочитали облегающий лиф и широкую пышную юбку, то теперь… всё наоборот. Я с улыбкой оглядела себя в зеркале.
Длина одежды сохранилась до щиколотки, но бедра и ноги были обтянуты юбкой настолько туго, что я сомневалась, можно ли в ней комфортно сидеть, но говоря уже о том, чтобы нагибаться. При ходьбе бёдра не просто соблазнительно покачивались, а выписывали энергичные восьмёрки, так что требовалось усилие, чтобы не скатиться к пошлому вихлянию. Дополнительную амплитуду движениям нижних округлостей придавали парадные туфли, и я порадовалась, что они у меня на привычном невысоком каблуке, а не ломающие подъём, как у прислуживавшей мне фрейлины.
Платье было разрезным, скроенным из юбки и блузки, и верхняя часть в противовес нижней, как ни странно, была довольно объёмной: ткань мягкими складками ниспадала до талии, перехваченной широким поясом, свободные рукава прикрывали руки до локтей.
На платье не было никаких украшений: ни нелепых бантиков, ни вычурной вышивки. Простота и оригинальность кроя подчеркивались дорогой тканью цвета насыщенного аквамарина. Пожалуй, именно такой туалет я и готова была примерить.