Финн по национальности, Фридольф Гек родился в Гельсингфорсе в 1836 году и одиннадцати лет отроду впервые юнгой ступил на борт морского парусника. До семнадцатилетнего возраста он уже побывал во многих портах Европы и Америки. А позже гарпунёром на китобойном судне «Граф Берг» избороздил воды Тихого океана. В 27 лет он получил диплом шкипера, сдав экзамены в мореходной школе города Або, и на китобойной шхуне «Александр II» в качестве шкипера прибыл на Дальний Восток с семьями финских переселенцев. Это путешествие, длившееся одиннадцать месяцев, вокруг Африки, через штормовые моря и океаны, закончилось в бухте Находка. Ф. Гек организовывает в Приморье китобойный промысел, переоборудовав для этого рыбацкое судно и сконструировав гарпунную пушку. Женившись на дочери уссурийского казака, он навсегда поселяется на месте теперешнего села Безверхово вместе со своим другом М. И. Янковским. Занимаясь промыслом (за свою жизнь Гек убил более ста китов и одного из них рядом с островом Кроличий у села Безверхово), он в содружестве с географами изучает берега Дальневосточных морей, помогает составлять навигационные карты.
Не менее интересным оказался и его друг Михаил Иванович Янковский. Будучи студентом Варшавского университета (оба они с Геком выходцы из бывших «окраин-украин» Российской империи – Польши и Финляндии), он принимал участие в революционной деятельности и был сослан на поселение, сначала в Сибирь, а потом и на Дальний Восток, в необитаемые районы. Женившись на русской девушке, он поселился на пустынном полуострове Амурского залива, который (полуостров, конечно) географы позднее назвали его именем. Биолог по специальности, он увлекался энтомологией и за годы своей жизни в наших местах собрал несколько больших коллекций бабочек, гербариев, отправив их в музеи Владивостока, Германии, Англии, Франции.
Местные природно-климатические условия определили и характер занятий первых поселенцев, заложивших основу экономики нашего района. Русские, финны, эстонцы, поселившись на побережье района, занимались рыболовством, разведением скота. Занялся скотоводством и М. Янковский. Вначале он увлёкся разведением мясного скота для растущего рядом города Владивосток, отправляя выращенных животных на продажу через Амурский залив на парусных судах (отсюда происхождение названия бухты Перевозной). Затем по договорённости с Уссурийским казачьим войском он занялся коневодством (бухта Табунная на полуострове Янковского) и вывел неприхотливую местную лошадь.
В 1888 году на полуостров забрело стадо пятнистых оленей. Позже, чтобы олени не уходили в леса, Янковский с сыновьями перегородил полуостров проволочной сеткой, собственноручно изготовленной. Так заложились основы культурного оленеводства в районе. Позже такие же хозяйства появились на полуострове Песчаный (здесь поселенец С. И. Конрад разводил оленей попутно с рогатым скотом голландской породы), на мысе Гамов (хозяйство Дмитренко), на островах Аскольд и Рикорда. Кстати, М. Янковский проделал и другую большую работу. Так, первые поселенцы порой безжалостно уничтожали леса в округе, он же сумел уберечь леса на полуострове от пожаров и вырубок. Здесь, на территории Безверхово, впервые в районе была осуществлена попытка создания первой коммуны. Основателями её были старший брат Константина Суханова студент Григорий Суханов и сын Янковского – Ян. Коммуна эта просуществовала недолго, успев только проложить дорогу к тракту Барабаш – Славянка: помешал второй сын Янковского – Юрий, перенявший у отца управление хозяйством и откровенно вставший на путь предпринимательства американского образца.
Места обитания Янковских позднее стали излюбленным местом отдыха владивостокцев. Здесь были дачи горнопромышленника Бриннера, торговцев Кунста и Альберса, здесь часто отдыхала семья Сухановых. Александр Васильевич (отец Григория и Константина Сухановых) по долгу службы бывал в нашем районе, занимаясь расселением первых поселенцев. Он, в частности, одним из первых прошёл пешком и на лошадях через таёжный перевал в южной части района. Этот перевал позднее географы назвали его именем.
Интересна, своеобразна и непохожа судьба этих первых поселенцев, оставивших свои имена на карте района и в истории района. Так, зять шкипера Гека – Николай Васюкевич, бывший политкаторжанин, стал капитаном и в годы Гражданской войны на шхуне своего тестя перевозил оружие для партизан Приморья. В 1957 году в память первого китобоя-дальневосточника было построено судно «Шкипер Гек», которое привёл во Владивосток внук Фридольфа Гека капитан дальнего плаванья Юлий Васюкевич…
Распалась семья Янковских по вине старшего сына Юрия: его брат вынужден был уехать на мыс Гамов, где вошёл в оленеводческий кооператив «Сосновые скалы», а престарелый отец совсем оставил Дальний Восток и скончался в Одессе. В годы Гражданской войны Юрий Янковский зарекомендовал себя ярым сторонником приморских буржуазных правительств, создал отряд из белых офицеров и постоянно выступал с ним против местных партизан. После разгрома белогвардейцев он бежал за границу, перед побегом истребив лучших оленей-пантачей.
Навсегда останется в памяти приморцев имя Константина Суханова, погибшего в 1918 году от рук белогвардейцев на посту председателя Владивостокского Совета. Хорошо известно и имя его старшего брата Григория, внесшего большой вклад в развитие сельского хозяйства южного Приморья. Последние годы жизни он заведовал дендрарием при разъезде Барсово на Хасанской железной дороге…
В последние дни октября 1922 года в районе Барабаша частями народно-революционной армии были разгромлены остатки отступающих войск белогвардейцев: здесь по сути был последний бой Гражданской войны. А 17 ноября 1922 года приказом управляющего отделом народного хозяйства во Владивостоке А. Бочкарёва на заимке Янковских было создано государственное оленеводческое хозяйство, первым руководителем которого был назначен Сергей Фёдорович Юдин, который был раньше хорошо знаком с семьёй Сухановых, а с Константином Александровичем учился вместе во владивостокской гимназии и в Петербургском университете.
С этого памятного дня начинаются новые страницы истории нашего района…
5
Где-то выше я уже упоминал, что с краевой газетой «Красное знамя» я начал сотрудничать, даже ещё не работая в ней, чуть ли не с первого дня своей журналистской жизни. Это была в ту пору одна из самых авторитетных и уважаемых партийных газет, по крайней мере за Уралом России, и вторая после «Правды» по возрасту: первый номер её вышел в свет 1 мая 1917 года. А по разовой тиражности она вообще входила в первую пятёрку региональных партийно-советских газет СССР. Ну и кадры журналистов в ней были, соответственно, очень опытные: сколько помню, им всегда верили читатели, к их слову всегда прислушивались люди. И я склонен считать, что лично мне самому очень здорово повезло в том, что с первых моих шагов в журналистике рядом со мной оказался один из таких самых опытных корреспондентов-«краснознамёнцев», который заметил меня, выделил из толпы многих районных газетчиков, а потом незаметно для меня самого сумел поставить на крыло в профессиональном плане, отправив тем самым в долгую, сорокалетнюю, журналистскую жизнь. Этим человеком оказался Пётр Макарович Рубан, собственный корреспондент краевой газеты «Красное знамя» на территории северо-западных городов и районов Приморья: Спасска-Дальнего, Лесозаводска, Имана (теперь Дальнереченск), районов Спасского, Кировского, Пожарского и Красноармейского. В каждых из этих территорий были свои городские и районные газеты, в каждой из них работали по полтора-два десятка газетчиков – с большим стажем и совсем ещё желтоперых. А вот выбор пал только на меня одного, и, сколько я помню, больше таких прецедентов уже не было практически до закрытия этой газеты в 90-х годах.
И помогло мне, видимо, то обстоятельство, что корреспондентский пункт «Красного знамени», как и такой же пункт краевого радио, находился в Лесозаводске, и, понятно, здесь жили и работали «краснознамёнец» Пётр Макарович Рубан и не менее опытный краевой радиожурналист Леонид Семёнович Кишиневский. Оба они стояли на партийном учёте в партийной организации нашей газеты «Знамя труда», часто заходили к нам в гости, чтобы поиграть в шахматы, обменяться новостями или просто поболтать на разные темы на досуге. Ребята эти были не чванливые, не заносчивые, а вполне коммуникабельные и доброжелательные, с ними было легко и интересно общаться. Вот в этой-то чисто товарищеской атмосфере и смог, наверное, заметить и выделить меня всегда немногословный и удивительно уравновешенный и рассудительный Пётр Макарович. Безусловно, только с его подачи и никак не иначе (собственно, я никогда даже не пытался выяснять об инициаторе такого решения) где-то в начале «золотой приморской осени» 1965 года наш редактор газеты «Знамя труда» объявил на летучке, что направляет меня на двухнедельную практику в краевую газету «Красное знамя». Для меня это решение оказалось совершенно неожиданным, но поехал я с огромным удовольствием. Вот тогда-то и был напечатан в этой большой газете мой первый более-менее солидный очерк – до этого, по просьбе того же самого Петра Макаровича, публиковались там лишь небольшие заметки информационного характера. Вот он:
Твои товарищи по труду
Звезда, которая не меркнет
Корпус первого лесопильного цеха вибрирует от мощных ритмичных, но мягких ударов лесорам. Кажется, это мерно бьётся огромное сердце работящего великана, невидимого из-за высоких стен цеха.
В кабинете начальника, над столом, заваленном разграфлёнными листами бумаг, испещрённых колонками цифр, склонился технолог цеха секретарь партийной организации Григорий Арсентьевич Музыченко.
Один из листов с цифрами привлёк моё внимание. Это – итоги работы цеха в сентябре. Читаю: распилено 33022 кубометра леса – 106 процентов к плану, выработано пиломатериалов 22010 кубометров – 110 процентов, в том числе 5018 кубометров на экспорт вместо 4600 по плану. Процент полезного выхода плановый – 68,5. Привлекла внимание бригада рамного потока Николая Сысолятина, у которого результаты оказались самыми лучшими.
Григорий Арсентьевич, наконец, отложил журнал в сторону. Разговорились.