Тени всё ещё клубились в его глазах, ноздри раздувались. Его холодная магия пульсировала на её коже.
— Тебе здесь не место. Бог ночи просил меня защитить тебя, но я ненавижу эту работу каждой унцией своего существа. Он совершает ошибку. Будучи огненным демоном, ты испытываешь естественную тягу уничтожить Никсобаса. Уничтожить всех нас. Сегодняшний вечер это доказывает. Ты не заслуживаешь моей защиты.
Холод его слов пронзил её грудь.
Изумительно. Её единственный союзник здесь ненавидел её. Глаза защипало от слёз, и Урсула сморгнула их.
— Я едва не умерла, — сказала она сквозь стиснутые зубы, пытаясь взять себя в руки.
— Ты могла метнуть нож в Белета, чья магия напала на тебя. Но ты же гончая Эмеразель, и даже без её пламени тебе суждено бороться с тьмой. Её пламя запятнало твою душу.
— Да не так всё было, — Урсула тяжело сглотнула. Ведь не так же? Она слышала голос, говоривший ей «убить короля». Это просто самосохранение или же голос Эмеразель?
Растерявшись, она взмахнула рукой.
— У меня не было времени обдумывать варианты. И там было одиннадцать на одного. Если бы я не была гончей, ты бы сейчас благодарил меня.
— Но ты гончая. Тебе здесь не место. Смотря на тебя, я каждый раз вспоминаю адскую тварь и зло, что течёт в твоей крови.
— А Никсобас не зло? — Урсула впивалась ногтями в свои ладони. — Ты реально настолько верен богу ночи, так предан ему, что думаешь, будто между богами ночи и огня есть большая разница?
Баэл бросил на неё резкий взгляд.
— Я ненавижу её не из-за своей верности Никсобасу.
— Тогда в чём дело?
— Её разум искажен пламенем, и так было с самой зари цивилизации. Она выродок. Я должен отомстить ей и не буду знать покоя, пока не вырву её сердце из груди, — ненависть в его глазах пронизывала Урсулу до костей, предупреждая больше ничего не спрашивать.
В её нутре словно разверзлась яма. Баэл ненавидел Эмеразель с такой свирепостью, что буквально выстудила воздух. И тут она, с сигилом Эмеразель на своей коже. Гончая, верная его врагу. Внезапно Урсула уже не чувствовала себя в безопасности с Баэлом. Он, может, и смертный, но всё равно мог убить её.
И всё же она умела управляться с мужчинами, имеющими проблемы с гневом. Год среди пьяниц в лондонском баре научил её разбираться с подобным.
Оттягивание времени и отвлечение — её лучшие активы.
Урсула вздохнула, сделав безмятежное лицо, и побарабанила пальцами.
— Так что теперь будет? Что за испытание и кодекс воина?