— Да, знаю, ты всегда любил путешествовать, — согласился мальчик.
— Да, люблю, и ты тоже когда-нибудь полюбишь.
— Еще бы. Я звонил бабушке, сказал, что ты о’кей, и она просила, чтобы ты берег себя.
— Постараюсь, Билл, обязательно буду осторожен.
— Мне пора, до свидания, папа.
Связь прервалась. Взошло солнце, и день был прекрасен. Его сын позвонил. Томас ожил, впервые за долгое время почувствовав, что жизнь прекрасна.
Когда над Агия-Анной взошло солнце, Фиона пошла в ванную и вдруг поняла, что у нее задержка на шесть дней.
Когда над Агия-Анной взошло солнце, Эльза отправилась в гавань. Она прошла церковь, которая на время превратилась в морг. Затем, завернув за угол, с ужасом обнаружила в толпе людей, прибывающих из Афин, немецкую телевизионную команду из ее студии, снимавшую все еще тлеющий катер, который отбуксировали в гавань.
Она знала телеоператора и звукооператора. И они бы узнали ее, если бы увидели. Тогда Дитер сообразит, где она, и примчится через несколько часов.
Эльза осторожно укрылась в маленьком кафе, испуганно озираясь.
В кафе были старики, неловко пытавшиеся помочь ей. За одним из столиков сидел Дэвид, все еще встревоженный после вчерашних событий, добрый английский юноша, недовольный своим отцом.
— Дэвид, — прошептала она.
Он страшно обрадовался, увидев ее.
— Дэвид, вы можете найти мне такси? Я не могу выйти отсюда. Там люди, с которыми я не хочу встречаться. Пожалуйста, сделайте это для меня…
Он, казалось, растерялся, увидев ее совершенно не похожей на себя, такой неуверенной. Но, вероятно, все понял и посочувствовал.
— Что сказать таксисту, куда вы едете? — спросил он.
— А куда вы собирались сегодня? — нетерпеливо поинтересовалась она.
— Километрах в пятидесяти отсюда есть небольшой храм и поселение художников. Называется Три… Три… как-то так. Это у небольшой бухты. Хотел отправиться туда на автобусе.
— Поедем туда на такси, — решительно заявила она.
— Нет, Эльза, поедем на автобусе, на такси будет очень дорого, поверьте, — запротестовал Дэвид.