– По-вашему, с километр, – пояснило дерево, недовольно бурча что-то.

– Думаю, что меньше, – постарался припомнить Коля. – Метров триста.

– Добро. Иди за мной, парниша. И ничего не бойся.

– А чего надо бояться? Вернее, не бояться?

– Я ж говорю: ни-че-го. Просто иди. Болтай меньше, говорун.

Коля шёл, а в голову ему сами собой приходили мысли о Кате. Сестра так верила в волшебство, так хотела удивительной встречи с Дедом Морозом, а в переделку попал Коля, и вместо доброго дедушки с подарками только говорящие деревья встречает. Даже если они духи рода, для Коли они всё равно просто говорящие деревяшки. Очень сложно ему было поверить в реальность происходящего. А вот Катя, наверное, обрадовалась бы. Нашла бы общий язык и с белкой, и с агрессивным тополем, и со старым сухим дубом, выдающим себя то ли за предка, то ли за потомка знаменитого русского князя. Уж Катя бы его протестировала на предмет знания русской истории и сразу бы вывела на чистую воду. А то рассказывает тут всякие небылицы то про буквы, то про законы. Запутал совсем. Разве можно верить этому трухлявому дереву? Так рассуждал Коля. И пришёл к выводу, что полностью доверять Дубу нельзя, хоть и очень хочется, чтобы всё, что он рассказывает, оказалось правдой. Хочется убедиться, что в этом лесу есть не просто дерево, а дух его с Катей рода, который поможет ему вернуться к сестре.

Мысли Коли невольно потекли своим руслом.

Им было по десять лет. Ранняя весна. На улице уже ярко и даже жарко светит солнце, хочется распахнуть одежду, снять шапку. Хочется бегать и веселиться. Вот дети и бегали на улице, на отведённой площадке. Все бегали, а воспалением лёгких заболела только Катя.

Её даже увезли в больницу. Она долго не возвращалась. Взрослые говорили что-то про какие-то непонятные осложнения, объясняли, что о Кате заботятся врачи, что туда лучше лишний раз не ездить, да и некому его будет туда возить. А потом Коля услышал, как кто-то из воспитателей посетовал:

– Вот, была у парнишки хотя бы сестра, а теперь и её не будет.

Коля тогда даже толком не понял смысла этого «не будет»: почему, отчего, как так? Но он вдруг чётко представил себе саму возможность того, что вот он, Коля, есть, а Кати больше нет. Ему было даже необязательно, чтобы её не было в живых, достаточно было остаться без сестры в этом детском доме. Почему-то сразу все его сердитости на сестру показались глупыми и стыдными, все обиды и ревность тоже. Он пообещал себе, что, когда она вернётся из больницы, а Коля в этот момент стал твёрдо уверен, что Катя обязательно вернётся, тогда он будет ей самым лучшим братом.

Он и сам не знал, как это – быть самым лучшим братом. Но пообещал себе. Даже в блокнот записал. Потом несколько дней ходил и представлял себе, как она вернётся, а он подбежит к ней, угостит припасённым печеньем и сушками, которые Катя так любит. Придумал, что обязательно всё-всё ей расскажет в самых детальных подробностях о том, как здесь всё было без неё. И обнимет.

Когда Катя вернулась из больницы, все дети были на уроках. Потом пошли на обед. Коля в тот момент был такой голодный, что у него даже сводило желудок. Потому что утром он баловался в столовой с мальчишками, его порцию опрокинули на пол, а за новой он не пошёл. На обед Коля практически бежал, при этом успевая мутузить своего друга Лёньку, но они всё равно пришли не первые. За столами уже сидели другие дети. Коля поспешил за стол, принялся поглощать борщ, а потом картофельное пюре с котлетой. Когда он увидел проходящую мимо Катю, его рот был набит едой.

Катя шла в окружении девочек, которые её о чём-то активно расспрашивали и эмоционально реагировали на её ответы. Коля попытался окликнуть сестру, но только выронил часть еды изо рта и сильно поперхнулся. Раскашлялся, выплюнул оставшееся. Все обратили на него внимание, включая Катю. Та подбежала, стала стучать брату по спине, соревнуясь с Лёней в том, кто сильнее стукнет. От этого Коле было и трудно кашлять и просто больно. Он махал руками, пытался увернуться от обоих. Кашель не проходил. Невольно на глазах выступили слёзы: то ли от першения в горле, то ли от обиды.

Катю он в тот день так и не обнял. И ничего ей не рассказал. Сейчас очень сожалел об этом.

– Странно, – произнёс Коля вслух. – Из реки воспоминаний давно вышел, а кажется, будто до сих пор в ней стою.

– Ты свою реку воспоминаний всегда в себе носишь, – обычным немолодым голосом проговорил дуб, уверенно шагающий по странному лесу. – Никуда от неё не деться.

– И вы свою носите? – не поднимая головы, спросил Коля.

– О, во мне целые потоки! – воскликнул дуб.

– Да, я видел. Вернее, чувствовал. Точнее, кажется, я и был этими потоками. Только там воспоминаний не было, – вспомнил Коля, как был внутри тополя.