— Ладно, — нехотя протянул фермер. — Меня зовут Стефан, если что.

— Меня Ирбис, — смотрящий улыбнулся, но тут же резко посерьёзнел и развернулся к подошедшим.

— Волк, Лара, за мной!

Они втроем стали подниматься по просторной лестнице, рассредоточившись по всей её ширине.

— Посмотри, сколько добра! — Шура Никитин, черноволосый, высокий и худощавый сорокалетний мужчина, до недавнего времени — юрист небольшой компании, встал посреди необъятного центрального торгового зала многоэтажного оллмарка и раскинул длинные руки в стороны. — И всё теперь наше.

Его миниатюрная жена Лена подошла и встала рядом. Рядом с долговязым мужем молодая светловолосая женщина казалась ещё меньше и походила на симпатичную девочку-подростка. За собой она подтянула огромную тележку, набитую с горкой всякой всячиной без разбору.

— Эти трусливые дураки пусть бегут, куда им глаза велят. Мы и здесь неплохо переночуем. Утром я поищу машину на ходу, и мы спокойно и без паники отправимся в славное путешествие. И никто нам не будет мешать, да, милая?

Елена кивнула.

— А заночевать можно будет в любой этажке рядом. Так, дорогой?

— Зачем? — возразил муж. Всё-таки он немного побаивался непривычно пустого ночного города и в глубине души опасался этой таинственной невиданной угрозы, в которую он, правда, до конца не верил, считая всеобщую панику и бегство коллективным помешательством обывателей, до конца не разобравшихся в проблеме. А ещё эти глупые военные! Ну как можно таким бестолковым образом, без объяснений, бесцеремонно проводить эвакуацию? Его цепкий аналитический ум не мог допустить рационального объяснения поступкам этой слабо организованной толпы, перепуганной какими-то слухами. А этот безапелляционный текст сообщения, полученного им и всей его семьей накануне утром?

«Внимание! Это не учения!

На территории г. Ромова вводится чрезвычайное положение. Всем гражданским лицам без исключения явиться в ближайший пункт эвакуации, список пунктов см. в конце сообщения, полученного вашим личным устройством для сопровождения повседневных задач.

Лицам, не имеющим возможности явиться в пункты эвакуации, незамедлительно сообщить об этом начальнику пункта по экстренному каналу связи (нажмите *сюда* и дождитесь ответа оператора). Уклонение от процедуры эвакуации является уголовным преступлением и карается военным трибуналом.

Внимание! Это не учения!

От исполнения данного приказа зависит ваша жизнь и жизнь ваших близких! При проведении эвакуации строго соблюдайте указания ответственных лиц, не паникуйте. Помните: крайне важно покинуть город в составе эвакуационных поездов и автоколонн до наступления тёмного времени суток. Возьмите с собой только самое необходимое — идентификатор личности, теплую одежду и смену белья, небольшой запас продуктов, фонарик, — всё, что поместится в рюкзак или дорожную сумку средних размеров. Следите за своими детьми! В местах скопления большого числа людей держите детей за руку и не отпускайте. При эвакуации приоритет к погрузке отводится инвалидам, матерям с маленькими детьми и пожилым людям. Все лица мужского пола крупного телосложения (рост 180 см, вес 90 кг.) должны быть призваны для прохождения особого освидетельствования. Дополнительная информация может быть получена в пунктах освидетельствования, список *здесь*…»

Ну что это такое? Ни слова о причинах, никаких разъяснений и информации о происходящем. А ещё какое-то загадочное освидетельствование крупных мужчин вроде него. Никитин раздражённо покачал головой и дёрнул плечами. Но, на всякий случай, мысленно сказал он себе, будем осторожными, тем более что в городе могли остаться случайные люди, и вряд ли они будут дружелюбны при встрече. Он посмотрел на жену.

— Можно переночевать, не выходя отсюда, чего мотаться-то? Без машины всё-равно далеко не увезешь всё это добро. — Он повернулся и, задрав голову, посмотрел в сторону этажа товаров для дома. — Вон там, в отделе спальной мебели прекрасно отдохнем. Выбирай самую роскошную кровать, дорогая.

Женщина радостно взвизгнула и побежала прямиком к неподвижному эскалатору. Тележку она потащила следом за собой. Шура улыбнулся, глядя на жену. Потом он снова окинул взором огромное пространство залов оллмарка и снова задумался. Его немного смущало такое обилие места для ночлега. Он вспомнил про старинное здание какого-то то ли музея, то ли института, стоявшее прямо за марком, во дворе, там где была стоянка грузовиков. Это здание, с его толстыми стенами и небольшими окнами показалось ему сначала более надёжным пристанищем. Но Лена и дети, завидев марк с призывно распахнутыми дверьми, с плачем и стонами потащили его внутрь. Конечно, Шура, как мог, забаррикадировал все найденные входы. И всё-таки марк был слишком большой, считай — маленький город, а внизу ещё зиял чёрной дырой огромный портал станции подземки, и это пугало. Чуть-чуть. Пожалуй, стоило проверить, завален он или нет, но идти туда, в темноту, жутко не хотелось.

Шура услышал призывный возглас жены и обернулся. Лена докатила тележку до неподвижной наклонной ленты-дорожки, ведущей наверх, и попыталась затолкать тележку по ней, но у неё никак не получалось — не хватало сил.

— Милый, помоги мне!