Фёдор благоразумно молчал, слегка покачиваясь и переводя мутный взгляд с напарника на непрошеного гостя и обратно. Пётр снизу вверх, исподлобья, не отрываясь, смотрел на пришельца.

— Да, неплохо, — после небольшой паузы произнёс он. — С чем пожаловали?

— Меня зовут Ирбис, — парень боком присел на трубу. — Наша группа патрулирует Ромов. Патрулировала…

Он помрачнел, судя по всему, вспомнив что-то неприятное. Пётр терпеливо ждал, он многое повидал как за время этой странной войны, так и до неё. Всё рано или поздно проясняется. Лучше, конечно, если рано, — подумалось старику, глядевшему на молодого парня, наверное, неплохого, раз уж из смотрящих. Егорыч слышал краем уха, что не все из тех, кто мог стать бойцом на передовой, спешили оказаться в их рядах. Дело это требовало большой самоотдачи и ещё любви к людям, что-ли. Старик усмехнулся этой неожиданной и странной мысли. Любовь… редкое качество теперь. А вместе со стремительным исчезновением человеческого рода так и вовсе — феномен.

— Зря смеёшься, дед, — Ир неправильно понял его усмешку. — Ромов в полной заднице. Час назад начался прорыв.

Фёдор ахнул и снова посмотрел на неподвижного Петра. Парень продолжил:

— В катакомбах немерено пятнашек, только и ждут ночи, чтобы выбраться наружу. Мы сами едва ноги унесли. Просто чудом.

Ирбис тяжело вздохнул. Пётр глянул на вопросительно сморщенное лицо приятеля.

— Ну что, мотаем удочки, Теодоре. — Он повернулся к смотрящему. — Спасибо… Ирбис, за информацию. Куда ещё можно податься-то?

— Мы собираемся найти транспорт и добраться до… — Ир осёкся, сомневаясь, стоит ли говорить этим бичам про базу, потом его взгляд упал на обрез. Если умеют стрелять, может, будет польза от них, тем более, если смогли выжить до сих пор. Секунду поразмыслив, он решился.

— Здесь недалеко — наша база. Больше городов поблизости нет. Большая полоса почти нежилой северной зоны. В подземку спускаться нельзя, оставаться в городе — тоже. Эвакуация закончена, больше сюда никто не вернётся. Так что остаётся только уходить, поверху, конечно. Можете пойти вместе с нами. А можете податься в поля. Может, где фермеры остались зимовать, не захотели бросать насиженное и нажитое. Хотя они странные все какие-то… — смотрящий покрутил пальцем вокруг уха.

— Городские, — протянул Егорыч не то с сожалением, не то с осуждением в голосе и длинно вздохнул.

Трезвеющий Фёдор, нервничая, сунул кусок «свежего» хлебца в рот и принялся сосредоточенно его разжевывать, временами болезненно корчась — зубов для этой процедуры явно не хватало. Пётр молчал, обдумывая, стоит ли принимать предложение. За многие годы жизни бездомного скитальца, он привык обходиться собственными силами. Правда, на последний поезд в тёплый край они с Фёдором не попали, да и не очень стремились — в конце прошлой недели случайно набрели на заколоченный склад, забитый продуктами, а эту неделю, прячась от военных патрулей, жили на харчах оллмарка, почти не тронутого быстро эвакуированными жителями. Старый бомж даже начал надеяться, что Ромов не приглянулся пятнашкам, что с таким нечеловеческим упорством отнимали города у беспомощного человечества. Как оказалось, зря. Пётр почесал пару дней не мытый затылок.

— Э-э… Есть проблемка одна.

Он покосился на приятеля. Тот усиленно жевал.

— Плохо пахнем. Издержки производства.

На самом деле, Пётр мылся при каждом удобном случае, и запаха как такового не было. Сказал он это пришельцу скорее для поддержания привычного образа, чтобы сразу расставить акценты в возможных отношениях.

Ирбис усмехнулся и потянул носом.

— Терпимо вроде.

Он зевнул и поднялся, потягиваясь.