Книги

Незнакомец

22
18
20
22
24
26
28
30

Кидо должен был сохранять информацию клиентов в тайне и дома почти не говорил о работе. Жена тоже совершенно не интересовалась его делами, поэтому, если кому-то из них нужно было уехать с ночевкой, достаточно было сказать, что этого требуют «рабочие дела».

Однако без каких-либо оснований именно в этой поездке Каори что-то показалось подозрительным.

Сначала Кидо лишь посмеялся над такой чрезмерной подозрительностью жены и просто отмахнулся, но потом стал беспокоиться: а вдруг виной стресс жены, причина которого в чем-то другом? Он попытался поговорить с ней, но она только покачала головой, однако теперь вместо того, чтобы адресовать свое молчание мужу, она необычно строго стала выговаривать сыну. Сначала Кидо терпел, но потом и сам не смог больше сдерживаться.

У него не было достаточно энергии, чтобы дать гневу взорваться, но из-за бессилия он не смог остановиться вовремя и не завести с ней неприятный разговор. Ему пришлось осознать, что уже и он сам не такой, как прежде, когда речь заходит о конфликте с женой.

Было сложно предположить, что Каори подозревает его в связи с Риэ. Даже если она по какой-то причине посмотрела в его телефон, в их переписке не было ничего, что могло бы вызвать у нее подозрения. Беспокойство по поводу его командировки в Миядзаки могло означать лишь ее предчувствия и не более того. Сколько он ни думал об этом, ему все это казалось глупостью.

— Я бы получил дисциплинарное взыскание, если бы связался с клиенткой, — сказал Кидо, пытаясь сохранять ироничный тон и не выглядеть при этом слишком строго. Он хотел ей добавить, что она без уважения относится к его работе, но передумал.

Сейчас у него в голове промелькнули воспоминания об их беседах с женой, но он не стал рассказывать подробности Накаките. Однако Накакита терпеливо ждал продолжения, поэтому Кидо пришлось продолжить, подойдя к теме с другой стороны.

— Мне кажется, моя жена ни разу в жизни не использовала хоть сколько-нибудь серьезно слово «мышление». Но я чувствую, что наши разногласия в своей сути исходят именно из-за разницы в мышлении.

Накакита нахмурился и спросил:

— Мышление? Вроде политических взглядов?

— Да нет… Ну, может, в конечном счете что-то вроде, но что-то более фундаментальное. Она, например, даже на июльские выборы депутатов в верхнюю палату не ходила. Я вообще не могу ее убедить проголосовать.

— Понятно.

— Я ведь этнический кореец, я понимаю, насколько важно иметь право на участие в выборах. Но когда говорю ей об этом, для нее это звучит так, словно я резонёр. С тех пор как родился ребенок, она, похоже, вообще не хочет осознавать, что я из семьи дзайнити. Думаю, если бы я силой потащил ее на выборы, она бы наверняка отдала свой голос за либерально-демократическую партию.

— Чем занимается ее семья?

— Отец — зубной врач. Брат — врач общей практики.

— Ах да, точно, ты же говорил.

— Я тогда так переживал, что не смог в полную силу работать волонтером после землетрясения. Так сильно мы с ней поссорились впервые. Она сказала, что оставлять жену и ребенка одних и идти помогать другим эвакуировавшимся матерям с детьми — лицемерие. Я должен был быть занят только собственной семьей, а времени на других у меня не должно было быть. Я предложил, что буду смотреть за сыном, а она пойдет работать волонтером, но ничего не вышло. Потому что волонтерство ее не интересовало. Она говорила, что будет волноваться и не сможет бросить ребенка.

— Он тогда был еще малышом.

— Да. Поэтому… я понимал ее беспокойство. По соседству много зданий пострадали, все измучились из-за перебоев с электричеством и последующих толчков. На карте опасности, которую опубликовали власти, наш дом находился в зоне, рекомендованной к эвакуации в случае цунами. С учетом прогнозируемого большого землетрясения под столичным округом или в Нанкайском желобе задумаешься: а безопасно ли и дальше жить в этой квартире, которую мы купили?

— Да у нас та же история. Однако от того, что есть риск, сложно перейти к действиям. У нас закуплен паёк на случай стихийного бедствия, но, чтобы переехать из-за этого… сомневаюсь.