— Тогда он точно славный малый, — со смехом произнес Накакита.

— Можешь сказать точно?

— В то время среди тех, кто жил в провинции и со слезами слушал гитару Шенкера, не могло быть плохих людей. Я-то точно знаю.

— Ты тоже слушал такую музыку? Кто бы подумал.

— Это же были 1980-е… Кстати, многие из тех групп все еще выступают, даже в Японию на гастроли приезжают. Гитарист из нашей группы тоже недавно сходил на концерт, говорит, ностальгия. А публика — дедки и бабки одни. Может, этого твоего Танигути стоит на концертах поискать.

— Точно… мне это даже в голову не приходило.

— Музыкальный вкус, конечно, меняется, но хорошие воспоминания ведь остаются. Можно попробовать поискать на фан-сайтах, вдруг где-то он и найдется.

Кидо скрестил руки на груди, размышляя над сказанным. Накакита доел карри и попросил у официанта долить ему воды в стакан.

— А что там с другим делом? О смерти от переутомления.

— Первое слушание в октябре, пока записываю показания свидетелей, занимаюсь подготовкой…

Последнее время у Кидо было в среднем пятьдесят дел в работе, но среди них особенно изматывающим стало дело о самоубийстве двадцатисемилетнего сотрудника ресторана, который покончил с собой после того, как его заставили работать много часов подряд, нарушив при этом трудовое законодательство. Семья покойного подала в суд на компанию и руководство.

— Судя по всему, ты устал…

— Ну, как ни говори, я могу заниматься такими делами, потому что это не касается меня лично. Я все еще иногда должен себе об этом напоминать.

— Да, это суть нашей работы. А что летом, так никуда и не съездил?

Кидо покачал головой. Он не собирался больше ничего об этом говорить, но ни с того ни с сего вдруг сказал:

— У нас дома не все ладно.

Кидо почти никогда не обсуждал свою личную жизнь, поэтому неожиданное признание удивило Накакиту.

Если посмотреть со стороны, то отсутствие общения между Кидо и Каори, незаметно ставшее их повседневностью, выглядело не более чем типичным «охлаждением» между супругами. Это напоминало воду в стакане, прозрачную и неподвижную, и нужно было, чтобы кто-то из них просто резко выпил и положил этому конец. Но шло время, теперь вода простояла слишком долго и больше не была пригодна для питья.

Теперь в воду упал кусок льда. Это был не яд, от него не должно быть вреда, обычный лед, он быстро растаял и исчез, однако это молчание стало чуть холоднее, чем прежде. При падении по поверхности пошли круги и разлетелись брызги, а воспоминания об этом остались навсегда.

Каори с подозрением отнеслась к командировке Кидо в Миядзаки.