Ривейра вел себя спокойно, совсем не так, как можно было бы ожидать от человека, на которого вчера вечером напали, усыпили выстрелом из иглострела, похитили, подвергли досмотру у Финна и заставили присоединиться к их компании под командованием Армитажа.

Кейс бросил взгляд на часы. Молли уже следовало вернуться из похода за наркотиками.

– Могу поспорить, что ты, сволочь, и сейчас под кайфом, – сказал он, обращаясь к вестибюлю гостиницы.

Седеющая итальянская матрона в белом кожаном смокинге опустила на нос очки с эмблемой «Порше» и строго посмотрела поверх них на Кейса. Кейс широко улыбнулся ей в ответ, поднялся с места и закинул сумку на плечо. Ему нужно было запастись в дорогу сигаретами. У него мелькнула мысль – разрешено ли вообще курить на японских челноках?

– Ну, пока, мадам, – сказал он даме, которая поспешно водрузила очки на прежнее место и отвернулась.

Сигареты продавались в магазинчике сувениров, но Кейсу не хотелось получить шанс вступить в разговор с Армитажем или Ривейрой. Он пересек вестибюль и в нише, в конце ряда телефонов-автоматов, нашел торговый автомат.

Кейс покопался в кармане, вытащил пригоршню местных монет и один за другим начал бросать в щель торгового автомата кружки из легкого сплава, бессознательно изумляясь анахронизму процесса. Телефон рядом с ним зазвонил.

Кейс машинально снял трубку.

– Да?

В трубке – мелодичные переключения на линии, слабые, почти неслышные голоса перекликаются в беспросветной дали, и звук, напоминающий шум ветра. Затем:

– Здравствуй, Кейс.

Монетка в пятьдесят лир выпала из его руки, звякнула о мраморный пол и закатилась под брюхо торгового автомата.

– Это Зимнее Безмолвие, Кейс. Пришло время нам поговорить.

Голос в трубке был синтезированным, компьютерным.

– Разве ты не хочешь поговорить со мной, Кейс?

Кейс повесил трубку.

Забыв о сигаретах, Кейс возвращался к своему креслу вдоль длинного ряда телефонов-автоматов. И каждый из них звонил, один раз, когда Кейс проходил мимо.