– У тебя повышенный уровень адреналина в крови, – сказал Армитаж. – Ты по-прежнему страдаешь от СКА. Но нам некогда ждать, чтобы твое тело привыкло к невесомости. Тебе придется научиться работать в таком состоянии.
– Значит, во время дела я буду здесь?
– Нет. Практикуйся, Кейс. Прямо сейчас. Вылезай в коридор…
Инфопространство, такое, как его преподносила Матрица, фактически почти не было связано с местом физического расположения деки. Включившись, Кейс оказался перед знакомыми очертаниями ацтекской информационной пирамиды Надзорной Комиссии Северного Побережья.
– Как дела, Котелок?
– Какие дела, Кейс? Я же мертвяк. Пока ты пропадал, у меня с этой «Хосакой» было достаточно времени, чтобы уяснить это.
– Ну, и каково оно?
– Да никаково.
– И тебя это беспокоит?
– Того, что меня беспокоит, у меня как раз и нет.
– Как это?
– Был у меня один дружок. В русском лагере, в Сибири, отморозил себе большой палец. Ну, врачи и отрезали ему этот палец напрочь. Прошел месяц. И вот однажды ночью он никак не может уснуть, стонет и все время ворочается. Элрой, говорю я, что с тобой такое? Да палец чертов, говорит, чешется. Ну так почеши его, говорю я. Мак-Кой, отвечает он, это
– Какое, Котелок?
– Когда ваши дела будут закончены, ты уж, пожалуйста, ради бога, сотри к черту этот конструкт.
Сионитов Кейс не понимал напрочь.
Аэрол на полном серьезе поведал Кейсу историю о ребенке, который вылупился из его лба и удрал в лес выращиваемой гидропонным способом конопли.
– Очь маленький пацанчик, чувак, не длиньше твоего пальца.
Аэрол с силой потер ладонью гладкую кожу на лбу и улыбнулся.
– Это все ганджа, – объяснила Молли, когда Кейс пересказал ей эту историю. – Они особо не различают, в норме они или обкурились, понимаешь? Аэрол сказал тебе, что это произошло, – значит, это с ним
Кейс с сомнением на лице кивнул.