РаньшеРонни тоже всегда старалась выйти из класса быстрее всех, быть в первых рядах, однако теперь, еще более крепко подружившись с меланхоличным Фредом, который никогда никуда не торопился (и в то же время всегда и везде успевал), она от этой привычки избавилась. Теперь они вместе спокойно ждали, пока все остальные выйдут, и только потом шли следом.

Сейчас же Фред как-то неожиданно затормозил на пороге, отчего Ронни, задумавшись, уткнулась носом в его пиджак и недовольно заворчала:

– Ну что там опять такое?

– Пока не могу понять, – пробормотал он.

– Дай пройти, – велела Ронни и, не дожидаясь реакции друга, оттолкнула его плечом и протиснулась мимо застывших на месте студентов.

Миновав, наконец, самого высокого из них, она выскочила в первый ряд с заинтересованной улыбкой, которая, впрочем, тотчас же сползла с лица.

Старинная, расколотая кое-где узорная плитка была заляпана крупными каплями крови, которые цепочкой тянулись вперед, к сидевшей на полу девушке, которая крепко прижимала к себе израненную руку. Ее огромные остекленевшие глаза уставились в одну точку, губы что-то безмолвно шептали.

Над ней, нервно перебирая в пальцах измятый носовой платок, стояла еще одна девушка, выглядевшая точно так же: прямые каштановые волосы, острый подбородок, тонкие брови; даже простецкая белая блузка и коротенькая розовая юбочка в складку были одинаковыми.

Ронни с большим трудом узнала в девушках близнецов из класса «А», о которых пару раз вскользь упоминала Валери – кажется, их звали Мэри и Лана.

Неподалеку, как испуганная курица, уперев руки в бока, расхаживал взмыленный мистер Бейли. Ронни с издевкой отметила, что выглядит он еще хуже, чем раньше: ярко-красное, опухшее лицо, треснувшие очки, поредевшие усы – в общем, директор производил впечатление человека крайне жалкого, словно все его внутренние пороки в один момент решили отразиться на облике.

Больше вокруг никого, кроме толпы перешептывающихся студентов, не было.

– Что произошло?

Громовой голос Уильяма, как обычно, пролетел по всему коридору, заставив свисающие с потолка позолоченные люстры тонко зазвенеть.

Учащиеся расступились, давая ему пройти. Несмотря на то, что наставник все еще немного хромал, а над его бровью красовался длинный тонкий шрам, выглядел он все же весьма внушительно.

Завидев его, мистер Бейли всплеснул руками и моментально стал похож на стелющуюся перед хозяином собаку, отчего Ронни стало тошно, и она поспешила отвернуться – впрочем, ненадолго: интерес оказался сильнее презрения к директору.

Уильям присел на корточки перед девушкой, аккуратно, но настойчиво потянул ее за окровавленную руку и осторожно осмотрел ее, пощупав запястье и проведя пальцами по глубоким царапинам. Все благоговейно молчали, наблюдая за каждым его движением.

Девушка номер два, как мысленно окрестила ее Ронни, громко всхлипывала.

– Так что произошло? – повторил Уильям.

– Нас отпустили немного раньше…– судорожно начала девушка номер два. Ее высокий, приятный голос ежесекундно срывался на хрип. – Все разошлись по комнатам, а нам нужно было… зайти вон в ту аудиторию… – Она неопределенно махнула рукой куда-то в конец коридора. – Мы уже практически дошли, как вдруг что-то… Что-то огромное, черное, бесформенное рвануло из-за угла и схватило Мэри за руку… Это произошло слишком быстро, я не успела ничего понять, все длилось буквально минуту… Потом оно исчезло, а Мэри… вот…

Уильям бесстрастно обработал руку попеременно содрогавшейся Мэри какой-то серебристой жидкостью, которая, вязкими ручейками стекая на пол, растворялась буквально на глазах.