Сзади раздался шорох. Легкие, почти невесомые шаги прошелестели за спиной. Разом забыв про куклу, я с воплем ринулась в погоню. Девчонка все-таки обхитрила меня и сейчас неслась вперед, оставив меня далеко позади. Наверное, во мне взыграл охотничий инстинкт, я не смотрела под ноги, за что и поплатилась, запнувшись в самом низу лестницы. Падение было болезненным, но чувство поражения – вообще сокрушительным. Пока я силилась сгрести себя в кучку, чтобы подняться, в холле хлопнула входная дверь – беглянка вырвалась на свободу. Вдобавок ко всему в дверном проеме возник массивный силуэт Захара Ефимовича, – и зачем только я попросила его остаться? – который с интересом наблюдал за тем, как я барахтаюсь на полу, словно упавшая на спину божья коровка.

– Вам помочь? – учтиво спросил он, не двигаясь с места.

– Обойдусь, – буркнула я, занятая лишь тем, чтобы по возможности изящно привести себя в вертикальное положение.

Старалась я зря. Ушибленная коленка плохо сгибалась, руки тряслись, попа неприлично оттопыривалась, растрепавшиеся волосы свисали на лицо. Красавица, одним словом. Мне было стыдно за себя, но злилась я почему-то на Крылова. По этой причине я проковыляла в кухню, даже не взглянув на него.

– За кем вы гнались? – поинтересовался Тарас Ефимыч, когда я плюхнулась на табуретку у стола и принялась подсчитывать потери.

– За одной очень странной девочкой.

– Это ее вы искали в спальне Наташи?

– Да.

– Но Наташа сказала, что никто к ней не приходил.

– Она сказала это при мне, – напомнила я. На коленке, помимо ссадины, наливался здоровенный синяк, зато крови почти не было.

– Конечно. Все это странно. Почему вы выглядите так, словно увидели привидение?

– Не привидение, всего лишь куклу, – фыркнула я.

– Куклу? – Он выглядел озадаченным.

– Угу. Ту самую, что пропала в день пожара.

– И где она?

– На чердаке, – пожала я плечами, изо всех сил стараясь убедить себя в том, что это ничего не значащий факт.

– Похоже, вас это огорчает.

– Мне все равно, – покривила я душой и тут же раскаялась. – Просто мне кажется… кажется, что она меня преследует.

Ну вот, наконец-то я произнесла это вслух. И тут же покосилась на сидящего напротив мужчину – не смеется ли?

Он не смеялся. Он смотрел на меня очень внимательно, и мне даже показалось, что он меня понимает, ну, в крайнем случае, сочувствует. Глубоко вздохнув, я выложила Крылову всю историю с самого начала, с того момента, когда нашла куклу на мокрых ступеньках.