— Значит, вы… — спокойно начала я и не смогла продолжить. — Значит, вы… — попробовала я снова и, не сдержавшись, заорала: — Значит, вы хотите учить эггерионский? Просто хотите практиковаться, чтобы понимать послов, так?

Выпустив пар, я вдруг почувствовала, что у меня абсолютно нет сил, и плюхнулась на стул напротив мужчины.

— Что вам от меня нужно? — спросила я. С самого начала было понятно, что уроки эггерионского — это лишь предлог, но я не могла понять — зачем это все? Ему что, не хватает всех девушек империи?

Император, наконец-то взглянувший на меня прямо чуть ли не в первый раз за все утро, отстраненно улыбнулся и пояснил:

— Видите ли, я вас люблю. Бывает так, что влюбляешься в кого-то с первой встречи и не можешь забыть…

— Вы мне лжете, — твердо отозвалась я. — Вы меня не любите. Так зачем я нужна вам? Зачем вы готовы рисковать своим положением, посадив на трон иностранку?

— А какие другие могут быть причины? — устало спросил он, и я вдруг заметила под его глазами темные круги, словно он не спал.

— Но…мы совсем не знакомы! — с отчаянием проговорила я, пытаясь достучаться до него. — Вы даже моего имени не знаете! А я — не знаю вашего!

— У меня нет имени, — безразлично отозвался мужчина, и я нахмурила брови. Очередная ложь? — Моя мать после…одного случая стала слишком суеверной, и она замазала мое имя во всех родовых книгах тушью. Когда не знаешь настоящего имени человека, его сложнее проклясть, — пояснил он на мой непонимающий взгляд. — Она собиралась сообщить мне мое настоящее имя, когда я буду достаточно взрослым, чтобы не разболтать его — но не дожила до этого мига. Отец же был так занят своим гаремом, что просто не запомнил, как назвал меня. Я спрашивал, — мрачно уточнил он и продолжил: — Даже когда я даю магическую клятву, иероглифы на моей ладони пишут «седьмой принц», а не имя — потому что во всем мире нет того, кто знал бы, как меня зовут.

Его откровенность на миг выбила меня из колеи, но только на миг — потому что он перевел взгляд на меня, и мелькнувшая в нем печаль исчезла, уступив место решимости и твердой воле.

— Я буду откровенен с вами, Мэй, чтобы вы не пытались искать выход. Его не будет, — спокойно пояснил он. — Так вышло, что мы с вами встретились, и я понял, что могу взять в жены только вас. Вы станете императрицей, и я даже могу обещать, что вы будете моей единственной женой — в браке с младшим Такахаши вас же не устраивало именно это, то, что вы будете на втором месте? Так вот, — он вышел из-за стола и склонился надо мной, и я сжалась, отодвигаясь подальше, — теперь вы всегда будете только на первом месте, для меня и для всей империи. Вы увидите великие перемены в этой стране — и сможете принять в них участие. Разве это не все, о чем можно только мечтать?

Его голос гипнотизировал, а взгляд стал таким пронзительным, что я отвернулась, не в силах выносить его.

— Я не могу стать вашей женой, ни первой, ни единственной, — твердо отозвалась я. Тут мне в голову пришла спасительная мысль и, задрав подбородок, с вызовом посмотрела на мужчину. — Я люблю другого. И вообще, я не гожусь вам в жены.

— Все влюбляются, — задумчиво ответил мужчина. — А потом встречают подходящего человека, создают семью и забывают прошлое, как сон. Я даже прощу вам неверность до брака. А если у вас родится ребенок с серыми глазами — что ж, у вас голубые глаза, никто ничего не заподозрит. Я признаю его, как своего.

Я могла бы покраснеть, но ситуация была до того абсурдной, что я просто молча смотрела на мужчину в ответ. Я сообщила, что не собираюсь за него замуж — а он говорит о признании моих детей! Похоже, вчера он все-таки неудачно упал в коридоре и слишком сильно ударился головой.

Поняв, что спорить смысла нет — все равно он не слышит меня — я, изобразив убитый вид, протянула руку:

— Давайте вашу табличку, — показное смирение плохо вязалось с ядовитым шипением, но я ничего не могла поделать. — Разрешите удалиться, чтобы осмыслить все радостные перемены в моем положении.

— Надеетесь на чью-то помощь? — император, догадливо кивнув, приблизился ко мне. — Зря, ваш дракон вам не поможет. Он же обещал не похищать моих жен? А в следующий раз вы увидите его только после свадьбы. Если увидите, — добавил он с явным сомнением.

— Что вы имеете ввиду? — спросила я помертвевшими губами, поднимая на глаза на императора.

Мужчина молча взял со стола нефритовую табличку с приказом и, вложив ее в мою безвольную ладонь, сжал мои пальцы. Он угрожает Хесо… Но он же не посмеет ничего ему сделать…Или посмеет? В голове вдруг зашумело. Нефритовая табличка выпала из моей руки и разбилась, а осколки разлетелись по мраморному полу. Прижав руку к груди и чувствуя, что я не в силах сделать ни единого вдоха, я попыталась ухватиться за стол. Грудь вдруг сдавило тисками. Странно, я же уже давно не ношу корсет, почему я никак не могу вдохнуть?.…. Темнота.