Федя молчит, лупает выпуклыми рыбьими глазами.
— Не уверен, что моё дело, — поясняет он. — Ребята из «Лондона» капнули, что ваша… Что Быстрицкая там.
— С-с-сука, — выдыхаю я, прикрывая веки. «Лондон» был самой проблемной точкой. Мало того, что кто-то внаглую барыжил, так ещё пару раз были совсем неприятные случаи с передозом и подсыпанием в пойло хрен знает чего. Это был мой лучший клуб, первый из тех, что я купил сам. И сейчас он гнил изнутри. Я не хочу, чтобы Злата касалась этого хотя бы пальцем. Своим тонким трепетным пальчиком, который… — Федь, ну что ты, как маленький? Сам бы и разобрался. Там пиздец творится, я фейс-контроль третий раз за год меняю, а эти мрази всё равно как-то просачиваются.
— Ну, она же взрослая.
— На вид. А сама, как ребёнок — полезет на рожон чисто из принципа. Они же таких и ищут, чтоб помоложе, побогаче и глазки понаивнее.
— Да я не думал…
— Это ваша общая проблема, — говорю я громче, чтоб услышал Кикир, сидящий в приёмной. — Учитесь у Арта.
Кикир всовывает бритую башку в дверь.
— Да он придурок, ты чё.
— Это ты придурок. Бросай свою хуйню, едем в «Лондон».
— Ого, — Кикир мигом оживляется. — Тусим?
— А это как пойдёт.
Крышка ноута захлопывается.
Мы с Кикиром проходим через чёрный ход, чтобы не толочься среди толпы, алчущей попасть внутрь, и сразу же натыкаемся на Риту — администратора, умницу и святую, которую когда-то повезло прихватить вместе с клубом. Кикира она ненавидит. Подозреваю, что тот в неё тайно влюблён (в своём скотском стиле, конечно же), чем бесит её ещё больше.
— Максим Игоревич, хорошо, что вы здесь уже, — взволнованно начинает Рита, игнорируя Кикировы выделывания, — у нас ЧП.
Я едва не встаю на месте.
— Дай угадаю.
Когда мы всеми заваливаемся в випку, я замираю на секунду, парализованным неизвестным до этого момента ужасом. На диване, распластавшись по матовой чёрной коже, лежит Злата. Волосы разметались, бледная, как снег, рука бессильно свесилась вниз. А над ней склонился Артур, и пальцы его лежат у неё на шее, на хрупкой, тонкой, изящной шее, которую мне так нравилось целовать.
— Отойди от неё, — рычу я, в последний момент сдерживаясь, чтобы не отшвырнуть парня в стену. Он поворачивает голову, смотрит на меня, как дрессировщик на непослушную собаку — невозмутимо и слегка устало, — и это внезапно успокаивает. Артур отходит, освобождая мне место.
— Ничего фатального, — говорит он. Облокачивается о стену, суёт руки в карманы. Вид у него такой, словно он забрёл сюда случайно и не вполне понимает, зачем ему тут быть. Сколько я видел его в разных местах и компаниях, всегда он выглядел именно так. — Поспит до утра, да и всё. Даже голова болеть не будет.