– Тише, – успокоил их юрист. – Это только предположение. Вы оба говорите так, словно развод неизбежен, а в таком случае, я бы посоветовал вам
Маделин проигнорировала его. Она смотрела только на Риза.
– Я не собираюсь отбирать у тебя наших детей, но в то же время не собираюсь бросать их. Думаю, нам стоит разделить опеку, потому что дети нуждаются в обоих родителях. Не пытайся заставить меня расплачиваться за то, что сделала Эйприл, – предупредила она.
– Но ты захочешь, чтобы они жили с тобой.
– Да, так же, как ты захочешь, чтобы они жили с тобой. Мы не изменим это переговорами. Если мы разведемся, я никогда не стану настраивать наших детей против тебя, так же как и не увезу их из этого района, но ты должен просто поверить мне на слово, потому что я не подпишу никаких бумаг, говорящих, что должна оставить своих детей.
Все же есть такие моменты, отметил он, когда эти сонные серые глаза могут стать острыми и ясными. Казалось, еще немного, и она оскалится на него. Выходит, существуют вещи, важные для нее настолько, что способны заставить ее отбросить свою обычную ленивую манеру поведения, и мысль, что тема их детей, даже гипотетических, была одной из них, странным образом ободряла. Если бы у него с Эйприл родился ребенок, она захотела бы забрать его просто в качестве способа отомстить, а вовсе не потому, что на самом деле хотела ребенка. Эйприл вообще не желала иметь детей, факт, за который он теперь был очень благодарен. Маделин, казалось, не только хотела детей, она была готова бороться за них даже прежде, чем они появились.
– Хорошо, – наконец, произнес он и кивнул юристу. – Вычеркните этот пункт из контракта. Если мы когда-либо решим развестись, тогда и будем это обсуждать.
Когда они покинули контору, Маделин чувствовала себя выжатой, как лимон. До сих пор она не понимала глубину горечи Риза. Он был так решительно настроен не позволить еще одной женщине взять над ним вверх, что для нее было совершенно невозможным достучаться до него. Сознание того, что она, вероятно, борется в безвыигрышном сражении, тяжелым грузом давило ей на плечи.
– Когда приедут твои сводный брат и лучшая подруга? – отрывисто спросил он. Ему не нравилась идея о появлении Роберта и Кристины на их свадьбе, и теперь Маделин знала почему. Присутствие друзей и родственников заставит это событие в большей степени казаться настоящей свадьбой, нежели просто деловым соглашением, а деловое соглашение с привилегиями кровати было всем, что требовалось Ризу, всем, что он мог принять.
– За день до свадьбы. Они не смогут потом остаться, поэтому мы сходим в ресторан накануне вечером. Ты сможешь быть здесь, не так ли?
– Нет. На ранчо нет никого, кто загнал бы животных на ночь и сделал за меня хозяйственные работы. Даже если я уеду сразу после, дорога займет почти три часа, так что в этом нет никакого резона.
Она вспыхнула. Ей следовало подумать о длинной дороге и о том, как тяжело ему приходилось работать. Это было сигналом того, как много ей еще предстоит узнать о жизни на ранчо.
– Сожалею, я должна была сообразить. Я позвоню Роберту…
Он прервал ее.
– Нет никаких причин отменять ужин из-за моего отсутствия. Иди с ними и наслаждайся. После того, как мы поженимся, у нас будет немного возможностей поесть вне дома.
Если он предполагал, что она отреагирует на последние слова с ужасом, то его ждало разочарование. Она уже и сама догадывалась об этом, но это ее не волновало. Маделин собиралась стать его партнером в восстановлении ранчо; возможно, когда оно снова станет процветающим, он сможет отпустить часть своей горечи. Она с удовольствием забыла бы о еде в ресторане, чтобы помочь ему достичь этого.
– Если ты уверен…
– Я же сказал, не так ли? – отрезал он.
Она остановилась и уперла руки в бедра.
– Мне бы хотелось знать, в чем твоя проблема! Я видела мужчин с простатитом и женщин с ПМС, которые не были такими сварливыми, как ты. Ты наелся пороха или еще чего-то?