В ее голосе истеричные нотки.
— Сколько хочу, столько и пью!
Она щелкает пальцами официантке, указывает на бутылку и жестами просит повторить, хотя мы не выпили и половины.
— Знаешь, ты потерял право мне что-то указывать, когда пошел выгуливать своего дружочка по чужим постелям! Нет, Гер, я не начинаю скандал! Нет, не я! Нет, ты! Вот и займись дочерью, ты же ее так любишь! А я десять лет занималась, имею право отдохнуть! Зато у тебя времени так много свободного было, что ты решил его потратить на какую-то… Нет не замолчу! Сам заткнись!!!
Она уже просто визжит в трубку, не обращая внимания на то, что немногочисленные посетители бара оборачиваются и шепчутся, глядя на нее. Я сижу, закрыв лицо рукой и чувствуя, как пылает моя кожа. Чей это стыд? Мой или ее?
Не знаю.
Не уверена, что я бы вела себя лучше в такой ситуации.
Хотя нет. Я бы Германа вообще убила бы, наверное.
Прямо кухонным ножом. Во сне.
Полина еще очень терпеливая, если просто орет на него, а не швыряет чугунной сковородкой каждый раз, как он что-то ей предъявляет.
Очень терпеливая Полина выключает телефон, отшвыривает его в сторону, так что он ударяется о бутылку и залпом допивает свой бокал.
А потом начинает плакать.
Ее просто прорывает — она рыдает, стирая свеженанесенную тушь салфетками, сморкается в них и сквозь всхлипы говорит, говорит, говорит…
— Я не понимаю! Не понимаю, Лан! Я его спрашиваю — она моложе меня, он говорит — да! Малолетку нашел? Пора менять одну по сорок на две по двадцать? Он только улыбается! Знаю я его, мой муж тот еще тролль! Она может быть младше меня на месяц, но он будет глумиться надо мной! У школы, говорит, караулил, искал помладше!
— Герман не такой…
— Такой! Лана! Такой! Он терпеть не может в людях глупость, и если я делаю что-то тупое, он меня может потом месяцами этим доставать! Однажды я перепутала и взяла австрийское вино, хотя он просил австралийское, я еще полгода слушала про то, что в австрийском аэропорту есть табличка, что здесь не водятся кенгуру! Он что угодно может простить, кроме глупости! А с тех пор, как я обо всем узнала, я творю полную ерунду, и его это бесит! Перепутала счет нашей няни со счетом электрика и послала ему денег в пять раз больше! Он вернул, но Герман узнал и бесился! Понимаешь? Как будто это хуже, чем то, что сделал он! Да я… Да я на все, что угодно теперь имею право, а он ведет себя так, будто виновата во всем только я!
— Будешь разводиться? — тихо спрашиваю я.
— Нет, — мотает Полина головой.
— Простишь?
— Нет.