— Шучу, шучу. Когда я братьям сказала, что назову Макар и Никита, они тоже так заорали — я чуть не оглохла.
— Что из тебя выросло… — бормочу я. — А мы ведь тебя любили, баловали, учили хорошему!
— Чем поливали, то и выросло, — парирует дочь и смеется: — Ладно, как придумаю настоящие имена, скажу. Пойду еще Маруське сообщу.
Я выключаю телефон и откидываюсь на спинку скамейки в нашем саду. Над головой колышутся пышные грозди сирени и пахнет близким летом.
Так похожим на любое счастливое лето в моей жизни с Германом.
Только очень уж его не хватает.
— Как ты думаешь, — пихаю я вновь задремавшую Полину локтем. — Что хуже: не любить вовсе или любить и потерять?
— Этот выбор тебе неподвластен, — не открывая глаз, говорит она. — Так что и говорить не о чем.
— Одна моя знакомая утверждала, что страшнее всего — изменить себе.
— А этот выбор ты сделать можешь, — говорит Полина.
— Знаю, — отвечаю я.
Однажды я его сделала.