– Ты был приговорен к смертной казни за государственную измену. Его Высочество…

– Его Высочество – лживый психопат.

В мгновение ока рука Коулмана оказалась на рукояти меча, костяшки пальцев побелели, а лицо стало настороженным.

– Следи за тем, что ты говоришь.

– Или что? – Трей рассмеялся, звук получился таким же ненормальным, да и он сам едва отличался по состоянию от того, в чем только что обвинил Итана. Его гнев пересилил страх.

Несмотря ни на что, он умрет, когда Итан примет такое решение. И Дженсен, проклятый богами идиот, теперь вырыл могилу и себе. Больше не было смысла подыгрывать кому-либо из этих придурков.

Он злился.

– Тебе не все равно, как я говорю? О человеке, который разгуливает днем и лжет всему гребаному континенту только для того, чтобы ночью ради забавы вырывать глаза? Потому что я чертовски уверен, что я не сам связал себя и не я вонзил клинок…

– Боги, остановись.

– Что? Тебе не нравится правда о твоем принце?

Коулман выпустил свой меч только для того, чтобы прижать обе руки к бокам.

– Вы понятия не имеете, абсолютно никакого, о том, через что пришлось пройти Его Высочеству, – сказал он тихим голосом, но глаза выдавали его. Его неуверенность.

Челюсть Трея сжалась.

– Я клянусь тебе, я знаю намного больше, чем ты думаешь. И этот человек – демон.

Повернув голову к Дженсену, который медленно приближался к Коулману, готовый при необходимости остановить его, он выплюнул:

– Какого хрена ты притащил его сюда? Если ты действительно думал, что он перестанет верить в своего идеального принца только потому, что жизнь стала для меня проклятием, то ты гребаный самоубийца и дурак.

– Почему… – подал голос Коулман. Это было скорее утверждение, чем вопрос, но Трей знал, что тот имел в виду. Он расслабил руки, осознав, что вцепился в койку мертвой хваткой, когда Коулман вошел в палату.

– Его Высочество, – сказал он как можно язвительнее, – полагал, что я что-то скрываю от него о Вэре.

– А ты скрывал?

– Да.