— Понятия не имею. Сейчас они просто ведут наблюдение за домом. Нам пару раз звонил ее бухгалтер, просил выдать тело Брендона, чтобы организовать похороны. Пока его, фигурально выражаясь, заморозили.

Оставалось только ждать результатов вскрытия Донни Петроццо и отчета из лаборатории о том, что удалось найти в машине. Анна пошла в кабинет Каннингам и спросила, можно ли уехать домой.

— Валяйте, со всеми новостями будем разбираться завтра.

— Тогда до свидания, — ответила Анна с облегчением: наконец можно будет заняться своими коробками.

Она намеревалась сразу ехать домой, но почему-то решила еще раз заскочить на место убийства. Территория все еще была огорожена лентой, но кое-где ее уже оборвали. Команда, собиравшая улики в притоне, давно уехала, оставив двух полицейских для охраны. Было темно. В коридорах заброшенных частей дома не осталось ни одной лампочки, а дуговые лампы эксперты увезли. Ступая по битому стеклу и мусору, Анна подошла к полицейскому, скучавшему на посту, и предъявила свое удостоверение. Спросила, не приходил ли кто-нибудь за наркотиками, но он покачал головой, указав на ленту:

— Как только видят это, тут же прыгают на свои доски и дают деру.

— Не возражаете, если я тут похожу? Фонарика у вас нет?

Он дал ей мощный фонарь, и она нырнула под ленту. Освещая путь фонарем, она пробиралась по сырому грязному коридору, откуда, правда, убрали упаковки из-под еды и жестяные банки.

Тяжелую дверь с засовом, которая вела в притон, сняли и увезли к баллистикам для исследования пулевых отверстий. На полу виднелись следы мела, оставленные экспертами; место, где упал Фрэнк, было отделено белой лентой. Пятна крови на стене пронумерованы от первого до пятидесятого.

На окне и подоконнике, с которых снимали отпечатки пальцев, тоже виднелись цифры. Стоя в убогой вонючей комнате, Анна никак не могла сложить все кусочки головоломки воедино. Зачем Александру Фицпатрику — если она не ошибается и это был он — приезжать в эту занюханную дыру? Она посветила фонарем вокруг и нашла место, где прежде была дверь. Она знала, что в двери был глазок, так что тот, кто стрелял, заглянул в него, увидел Фрэнка и начал пальбу. Гильз не нашли, — должно быть, стрелок их подобрал и унес с собой. Вряд ли уличный торговец поступил бы так, — скорее всего, ему бы это и в голову не пришло.

Анна медленно водила фонарем по комнате. Значительно выше очертаний тела Фрэнка было старое квадратное вентиляционное отверстие. Анна подняла фонарь и направила свет на отверстие. Она не знала, осмотрели ли его эксперты, — во всяком случае, никаких пометок мелом не видно.

Из всей так называемой мебели в квартире остался только деревянный ящик. Она подтащила ящик к отверстию, вскарабкалась на него и, стоя на цыпочках, начала осмотр. В квадратики отверстия легко проходил указательный палец; она просунула его внутрь и попыталась обследовать отверстие с изнанки, потом нашла в кармане ручку, вставила ее в квадратик и принялась крутить в разные стороны. Она уже было отчаялась что-нибудь найти, но тут наткнулась на нечто твердое.

Она направила луч прямо на отверстие, и внутри что-то блеснуло. Ручкой не достать. Анна спустилась вниз, открыла портфель и вынула маникюрный набор. Хотя ей жаль было портить хороший пинцет, она разогнула его и вновь забралась на ящик. Ей пришлось довольно долго балансировать на цыпочках, держа фонарь в левой руке, но в конце концов удалось вытащить из отверстия шестую пулю.

Анна зажала пулю в руке, стараясь не слишком сжимать ладонь, чтобы не стереть засохшую на пуле кровь. Спускаясь, она едва не упала; потом осторожно завернула пулю в салфетку. Внутри у нее все дрожало. Если на пуле кровь не Фрэнка Брендона, это могла быть только кровь человека, стоявшего за его спиной. Может быть, Александра Фицпатрика?