— Он предъявил какой-нибудь документ?
— Да, паспорт. Еще утром приходил адвокат, больше никого не было.
Анна влетела в совещательную. Там остались только дежурные, и она спросила, уехал ли уже Ленгтон. Ей ответили, что он в кабинете Каннингам.
— В половине третьего дня он еще был в Лондоне!
Ленгтон вскочил из-за стола:
— Что?
Она никак не могла отдышаться.
— Он приходил к Гонор Нолан в Холлоуэй, предъявил паспорт Дамиена Нолана, сукин сын!
— Матерь Божья! Ты с ней говорила?
— Нет, сразу поехала сюда. Это сужает круг его передвижений — можем возобновить розыск.
Ленгтон был уже в коридоре и во всю глотку отдавал приказ всем немедленно ехать в аэропорт. Потом, жестом велев Анне следовать за ним, сказал, что позвонит в тюрьму.
— Тебя к ней не пропустят, — ответила она.
Обернувшись к ней, он рявкнул, что, если понадобится, Гонор приволокут к нему за волосы.
ГЛАВА 26
И вновь Анна ехала через весь Лондон, на этот раз в патрульной машине с включенными сиренами. Когда их проверили на пропускном пункте Холлоуэя, а потом длинными коридорами провели в небольшую приемную, шел уже одиннадцатый час. Ленгтон довольно резко поговорил с начальником тюрьмы, который, как и предупреждала Анна, был против посещения заключенных в столь поздний час. Еще через пятнадцать минут в комнату ввели Гонор.
На ней была тюремная ночная сорочка, вместо халата — пальто. Волосы заплетены в две косы, седина в проборе сделалась еще более заметной.
— Садитесь, Гонор, — приказал Ленгтон. — Перейду сразу к делу, из-за которого мы приехали. Сегодня днем у вас был посетитель. Не отнимайте у нас время, утверждая, что приходил ваш муж, — мы знаем, что это не так. Ведь приходил Фицпатрик, правда?
— Да, — еле слышно ответила она.
— Хорошо, Гонор, скажите, где он, — это учтут на суде.
— Я не знаю.