— Ты слышала? — с опаской спросила я. — Или мне мерещится?

— Медведь? — предположила Нинка, аккуратно оглядываясь по сторонам.

— Ну тебя.

Через мгновение из кустов выпрыгнул Васька Рыбин и злостно прорычал.

Оглушенные собственным визгом, мы бросились врассыпную.

— Чего орете, дурехи? — рассмеялся Рыбин. — Человека никогда не видели?

Нинка наморщила веснушчатый нос и ткнула в одноклассника пальцем.

— Ты — не человек, Рыбин! Ты — коровья куча, которая появляется под ногами в самый ненужный момент!

— Я-то? Куча?

— Да, и пахнешь так же.

Я тихо рассмеялась в ладошку, отчего Рыбин помрачнел в лице. Лидер всего класса, отпетый хулиган, забияка, победитель соревнований по волейболу и всего лишь сын местного участкового, он просто не мог потерпеть такого унижения.

— А ты чего ржешь, кобыла серая? — пренебрежительно гаркнул он, и я сразу замолчала.

За меня вступилась Нина.

— Ой, ой. А не ты ли этой «кобыле» любовные записки подкидываешь?

На его золотистой шевелюре выросла агрессивная холка.

— Еще чего? Больно надо!

Сколько себя помню, Васька Рыбин не давал мне проходу. В первом классе он измазал мой стул синей пастой. Едкие чернила не отстирались, поэтому целый год моя форма была поводом для насмешек и гадких шуточек. В третьем классе, он изобразил меня на школьной доске и подписал: «Подмышка». Это глупое прозвище прилипло ко мне на несколько лет. В шестом классе, на уроке физкультуры, он связал шнурки наших с Колькой Лагута кроссовок, отчего я еще долго мучилась от ушиба колена.

Васька Рыбин был еще тем любителем мелких пакостей, а вот Нина, почему-то, считала, что это лишь обычные знаки внимания, прикрытые толстым одеялом фальшивой ненависти.

— Ой, не сачкуй, Рыбин, — отмахнулась Нинка. — Ты влюблен в Златку. Это все знают. Только вот ты ей не нужен.

Наши с Васькой лица стали пунцовыми.