— Зачем мне за собой следить? Я себя ни в чем не подозреваю, — проворчала я.

— Вот ты все смеешься, — укоризненно заметила Лена, — а потом плакать будешь, когда одна останешься. Сегодня, так и быть, ночуй у меня, а завтра дуй к Саше — мириться. Маме я ничего не скажу.

Я заскрипела зубами. Завтра же перееду в гостиницу. Вот еще я от младшей сестры нравоучений не выслушивала.

Внезапно зазвонил мой телефон, я сбросила звонок и отправила Нику короткое «иду».

— Ты куда?

— Знакомый приехал, постою с ним внизу — пообщаюсь немного.

У Лены был очень красноречивый взгляд, но она только вздохнула, глянула в окно и сухо сказала:

— Надень мой пуховик, там холодно. И ключи возьми, я спать пойду.

Мне почему-то было неловко смотреть на Ника. Казалось, что та легкость, с которой мы днем перекидывались сообщениями, осталась где-то в прошлой жизни.

Он был растерянный и непривычно серьезный, и это тоже напрягало. Я хотела легкой болтовни, которая помогла бы мне немного разгрузить голову и забыть о том, что я ушла от мужа, а по факту выходил еще один серьезный разговор. Многовато для одной вконец заебавшейся женщины!

— Если что, ты всегда можешь остановиться у меня, — Ник смотрел мне прямо в лицо, будто прожигая насквозь своим темным взглядом, — так долго, как тебе это будет нужно.

— Ага, и тогда Саша точно решит, что мы любовники, — невесело усмехнулась я.

— А тебе не все равно, что он подумает? Ты же сказала, что хочешь развестись.

— Я не знаю, Ник! Прекрати задавать мне эти вопросы! Я не готова сейчас об этом думать!

— А про что мне надо говорить? Про погоду? — он как будто начал заводиться. — Давай! Какой красивый сегодня снег, правда?

На улице действительно шел снег, совершенно неожиданный для середины октября. От мокрых крупных хлопьев, летевших в лицо и за шиворот, было зябко. Но меня хотя бы грел Ленкин зимний пуховик, а этот идиот стоял тут в одной тонкой куртке нараспашку — без шарфа и без шапки.

— Езжай домой, Ник, ты замерз.

— Мне нормально, — упрямо мотнул он головой. На его черных взъерошенных волосах сверкали белые снежинки — как крохотные звездочки на ночном небе.

Я бездумно потянулась к нему, чтобы стряхнуть снег, но в последнюю секунду мои пальцы вдруг изменили траекторию и легко обвели контур щеки. Его кожа была такой горячей по сравнению с моими ледяными руками, что я вздрогнула. А потом поймала его взгляд и снова задрожала — теперь уже не от контраста температур. Я машинально облизнула губы, не в силах оторвать глаз от этой бездны.

Невозможно было дальше обманывать себя — это не взгляд друга. Это два горячих темных омута, в которые меня утягивало с головой, вместе со всеми моими страхами, печалями и тайными желаниями. Пока я в ужасе задерживала дыхание, пытаясь с собой справиться, он уже шагнул ко мне и уверенно опустил свои горячие ладони мне на плечи. И от этого невинного касания меня вдруг выгнуло так, что перед глазами все заволокло туманом, в котором растворилась и отвратительная ссора с мужем, и эта идиотская типа дружба, и вся моя несуразная жизнь. Ничего не осталось, кроме этих глаз, темных, голодных и зовущих.