Взяв мою ладонь в свою руку, удерживая её при этом над каменной чашей, старик сделал крошечный надрез, и алые капли крови упали на светлый камень.

Не знаю, чего я ожидала, может, какого-то сияния или похожего визуального магического спецэффекта, но точно не того, что, дрогнув, каменная стела заговорит громоподобным голосом, от которого сердце ушло в пятки, да так там и осталось.

– Кровь от крови, плоть от плоти, – вещало каменной изваяние, вибрируя и подрагивая, будто невидимая сила нарастала у неё внутри и искала выход. – Потерянное, но вновь обретённое дитя, взращенное вдали от дома. Истинная дочь Лорина Дарка, наследница земель рода, его богатств и знаний. Мы признаём твоё законное право на имя перед Богами и земными существами. Да будет так.

Ладонь в месте пореза внезапно обожгло, и на коже расцвёл странный символ, некий знак, на котором никак не удавалось сосредоточить взгляд из-за выступивших слёз. Вот тебе и единственный неприятный момент.

Голос затих, вибрация прекратилась, и все присутствующие вздохнули свободнее, в том числе и я.

– Целитель, целитель, – проворчала тётушка Стефания, – хвастун ты, дорогой супруг, а не целитель. У девочки вон слёзы на глазах.

– Я старался, – покаянно пробормотал он, утерев пот со лба.

– Всё в порядке, порез я и правда не чувствовала, – поспешила успокоить старика, – а про ожог вы мне ничего не обещали.

– Какой ожог? – удивились все трое.

– Вот этот, – раскрыв ладонь, я с удивлением уставилась на совершенно здоровую кожу без каких-либо признаков повреждения. – Не поняла, а знак-то где? Не привиделся же мне он?

– Нет, не привиделся, – ответил за всех Джей, – знак действительно был, и есть, но проявится лишь тогда, когда ты этого захочешь, или при первой же необходимости, указывая на твоё родство с родом Дарков. Вот только мы и подумать не могли, что при нанесении он ощущается как ожог. Обычно принятие в род проходит ровно в год и малышей усыпляют. В общем, сама понимаешь.

– Понимаю, чего уж непонятного, – отмахнулась я, – ладно, всё нормально, рука уже совсем не болит, так что не стоит на этом заострять внимание.

Анджей хотел что-то ответить, но в это мгновение в храм ворвалась Ардо. Шерсть на загривке существа стояла дыбом, а пасть застыла в оскале. Негромко рыкнув, привлекая наше внимание, ищейка рванула обратно, но заметив, что мы не торопимся идти за ней следом, коротко взвыла, остановившись на выходе.

– Что-то мне подсказывает, в поместье нагрянули незваные гости, – высказал предположение Джей, – и судя по состоянию ищейки, весьма неприятные.

– Ставлю последний золотой экер, что это лорд Хорбуш, – нахмурился управляющий. – Не досчитался своей тёмной твари, вот и примчался разузнать, что тут да как.

– Так не будем же мучить его неизвестностью, – усмехнулся Анджей, и от этой его усмешки, не предвещавшей ничего хорошего незваному гостю, стало жутко даже мне.

Обратный путь прошёл словно в тумане. В голове царил полный кавардак, тело то наливалось силой, то слабело, да так, что я едва поспевала за нашей престарелой четой. А в мысли то и дело врывались какие-то посторонние голоса, иногда радостные, иногда ворчливые, вот только смысла сказанного я не понимала.

Хотелось уточнить у Джея про этот побочный эффект от проведённого обряда, но вряд ли он что-то знал: сам же сказал, что дети через подобное проходят ровно в год, а в этом возрасте особой говорливостью и памятью люди не отличаются.

– Марго, – пропустив вперёд управляющего и его жену, Анджей поравнялся со мной, – у меня к тебе большая просьба, или, скорее, предложение. Понимаю, что просить подобное у меня права нет, поскольку решение о нашем союзе я принял единолично, но…

– Давай по существу, – попросила его, не совсем понимая, куда он клонит, а слушать лишнюю информацию сейчас не было ни сил, ни времени, ни желания.