– Я поняла, что, увидев вас впервые, ошиблась. Но вы тогда выглядели по-другому.

– Так было нужно. Я служу своему князю и в тот момент как раз находился на службе. Но я рад, что ваши охранники ошиблись. Я даже не обижаюсь на них за тот удар плетью. Ведь именно поэтому я увидел вас.

– Я сказала вам тогда и повторю сейчас: я – невеста сына киевского князя. Похитив меня, вы оскорбляете киевского князя. Он этого вам не простит! И мой отец также! – И она пытливо взглянула в его глаза.

Не моргнув глазом Черных ответил:

– Я снова повторю то, что я сказал тогда и только что. Мне все равно! Я люблю вас, и вы будете моей женой.

– А что скажет ваш князь? Ведь вы своим поступком обрекаете его на войну против двух городов.

– Это, – Черных повел рукой, указывая на пароход, – личный пароход моего князя! Он счел меня достойным такой милости.

Пароход тем временем оттянул лодью на безопасное расстояние, замедлил ход, и последняя стала по инерции догонять его. На палубе парохода матросы готовились к швартовке с лодьей.

– Но вы меня видите всего лишь второй раз в жизни!

– Это не совсем так. Я потом вам расскажу. Это во-первых. Во-вторых, того, к кому вас везли, вы ведь не видели ни разу. Тем не менее считали себя его невестой. А сейчас… давайте я вам помогу перейти на пароход. Это более уместное место для светских бесед. Я так думаю. Кстати, а… – он кивнул в сторону остальных представительниц женского пола, – они с вами или останутся?

Аранка, повернувшись, скользнула взглядом по женщине и остановила его на девицах. Те переглянулись между собой и в свою очередь взглянули на женщину в черном. Одна из них, что посмелей, подтвердила:

– Мы с вами, барышня!

– А… – Черных глазами указал на женщину.

– Она из Киева, – отрезала Аранка.

– Тогда укажите ваши вещи, и нам пора.

Вещей оказалось немало. Бóльшую часть, по мнению Черныха, смело можно было оставить, но его опыт прошлой жизни подсказывал, что это в корне неправильный поступок, который однозначно будет не понят женским обществом. Решив, что это все не придется нести на себе, а пароходу все равно, Черных распорядился забрать все, на что укажут барышни. Трофеи Черных брать запретил принципиально. Процесс сортировки и переноса имущества не занял много времени, однако уже в ходе его послышался девичий смех. Бойцы, отойдя от схватки, уже вовсю начали обхаживать девиц. Несмотря на то что на палубе между скамей гребцов лежало более двух десятков связанных людей. Когда все было закончено, Черных остался последним на лодье. Окинув взглядом лежащих, он счел необходимым попрощаться.

– Зла не держите. Мы постарались обойтись без крови. И кажется, у нас это получилось. Вы сделали все, что могли. Вины на вас нет.

Ему ответили молчанием. И по глазам молодых воинов понял, что сказанное ими услышано не было. Но для него главным было сказать, а услышат ли… Вражды он к ним не питал. А остальное был их выбор.

– И еще одно! Я понимаю, вы все давали клятву верности своему князю. Понимаю, что то, что я сейчас скажу, никого не остановит, но все же. Не приходите к нам! У вас впереди будет много проблем и без этого. И да! Если кто из вас выживет, знайте: я оценил вашу храбрость, и в наших рядах вам найдется место. Меня найти сможете. Я – воевода князя Вяземского боярин Черных.

И, нагнувшись к ближайшему гребцу, перерезал веревки, освободив тому руки и ноги. Когда он перепрыгнул на палубу парохода и матросы баграми оттолкнули от борта лодью, раздался каркающий голос: