– Значит, так, основную задачу вы знаете. Теперь обсудим частности. Вот мы, – он указал острием кинжала, не касаясь бумаги, точку на карте. – Вот где-то здесь находится логово разбойников. От пленного известно, что по берегам Волги и Тверцы в светлое время дежурят секреты. То есть, увидев нас, там как минимум насторожатся. А если уж мы пристанем к их берегу или войдем в речку – наверняка сбегут. И нам придется их ловить по лесам. Поэтому сделаем по-другому…
Сразу после ужина десяток разведчиков-литовцев, взяв две упакованные резиновые лодки, ушли. Им необходимо было выйти на правый берег Тверцы, незамеченными подняться выше по течению, там переправиться на левый и ожидать рассвета. Утром им предстояло двигаться вдоль Тверцы вниз по течению до безымянной речки, в верховьях которой было спрятано логово разбойников. Естественно, не раскрывая своего присутствия. Основная группа в составе остальной легкой пехоты и двух десятков лучников должна была скрытно совершить десятикилометровый марш до правого берега Тверцы к месту переправы. Там войти в связь с разведкой и, получив данные о расположении базы противника, ожидать темноты. В лагере оставались нурманы, десяток лучников и одна радиостанция с радистами. Они были должны ждать команды и выйти из лагеря на судах, когда легкая пехота обложит базу разбойников. Чтибор шел во главе основной группы. Накануне он размышлял, какой доспех предпочесть. Бригантина давала бóльшую подвижность и скорость, латы – практически неуязвимость. В итоге решил, что пять десятков пехоты в бригантинах достаточно для скорости, а вот хотя бы один «танк» – как говорили его новые друзья – им не помешает. Поэтому взял латный доспех, разместив его по частям на спинах ближайшего десятка, рядом с которым собирался идти.
Первая часть операции прошла как по нотам. Прибыв в район переправы к полудню, Чтибор получил сообщение разведки о том, что база обнаружена. Все как и было известно ранее – несколько домов, крепкие сараи, все огорожено трехметровым частоколом из заостренных бревен. Вдоль стены с внутренней стороны имеются помосты для стрелков. Слева и справа от ворот маленькие башенки на одного-двух лучников. Сами ворота из корабельной доски. Охрана имеется, но несет службу чисто для видимости. Где-то на реке есть секрет. Туда с рассветом ушли двое. В одном из сараев, по-видимому, держат рабов – туда носили еду, но оттуда никто не выходил. Кроме этого, есть рабы для работы внутри поместья. У пристани поместья стоят три лодьи. Количество воинов оценивается в пять-шесть десятков. Это тех, кого смогли увидеть.
С наступлением темноты основная группа переправилась на левый берег Тверцы и соединилась с разведчиками. Остаток ночи провели на месте переправы. С рассветом отряд, разделившись на группы, приступил к скрытному выдвижению для окружения поместья. Группы вели разведчики, освоившиеся на местности. Одновременно Чтибор отдал команду по связи о выходе оставшейся в лагере группы на лодьях и драккарах к логову разбойников.
Идеально выполнить план по окружению поместья не удалось. Одна из групп неожиданно столкнулась с охотниками, вышедшими из поместья на промысел. Группа потерь не понесла – две охотничьих стрелы даже в упор не пробили броню воинов, однако крик одного из охотников об опасности всполошил находившееся в нескольких десятках шагов поместье. Там началась суматоха, сразу же пресеченная командным рыком, по-видимому, главаря, и через минуту по всему периметру стены поместья уже торчали головы защитников, высматривавших опасность. В принципе, ничего страшного, ломающего план, еще не произошло. Группы успели занять назначенные места, и окружение поместья произошло. Чтибор с десятком пехотинцев и пятеркой лучников разместился напротив ворот за пределами дальности луков осажденных. Оставалось дождаться прибытия ударной группы, и можно было приступать к штурму. Лучники групп вели вялую перестрелку с осажденными.
Все изменилось в тот момент, когда из леса, со стороны Тверцы кто-то прокричал, что к поместью двигаются нурманы. Мгновение спустя тот же голос, что навел порядок среди разбойников ранее, отдал несколько команд. И через минуту в открывшиеся ворота из поместья выплеснулась разномастно одетая и вооруженная толпа в несколько десятков человек. Главарь сделал правильный вывод из услышанного и бросил все силы на прорыв. По оценке Чтибора, основная масса атакующих не представляла опасности даже для его легкой пехоты. Вряд ли разбойники умели вести правильный бой. Они были приучены к другому. Однако возглавлявшая эту толпу группа в полтора десятка человек резко выделялась на общем фоне. Неплохая броня, хорошее оружие в руках и выстроенный клином строй выдавали в них воинов. Возглавлял клин мощный воин в кольчужном – доспехе, – рогатом шлеме и с секирой в руках. Именно ему принадлежал голос, которым ранее отдавались команды в поместье. Сейчас он с ревом несся во главе клина на Чтибора, оценив его доспех и сделав правильный вывод, что именно он является здесь главным.
– Внимание! Они пошли на прорыв! Группам действовать самостоятельно!
Это единственное, что успел прокричать Чтибор по связи, пока клин бежал к нему, а дальше… Сумел увернуться от секиры главаря, столкнулся с воином, бежавшим справа от того, и уронил его на землю, успел принять на меч следующего за упавшим, но вытащить уже меч из тела не смог. Его сшибли с ног. Единственное, что он успел, это прикрыть голову щитом. Доспех выдержал несколько мощных, нанесенных в спешке, ударов. Но главное, встать Чтибору не давали. А значит, итог был предсказуем. Стараясь подороже продать жизнь, он наотмашь ударил кинжалом. Зацепил кому-то ногу. И внезапно почувствовал, что количество ударов по броне резко уменьшилось. Повернув голову, прикрытую щитом, сквозь запотевшее бронестекло он сумел рассмотреть, что большинство окружавших его стоят к нему спиной. Его же продолжают добивать трое. Решение созрело мгновенно. Он с колен сделал кувырок в сторону одного из них и, закрывшись от удара сверху, из-под щита ударил кинжалом в незащищенный пах. Когда двое оставшихся противников снова сократили дистанцию для ударов, Чтибор уже поднимался с колен. Прыгнув им навстречу, он оттолкнул левого щитом, а правого сбил ударом ноги. Получив секунды передышки, последовательно нанес удары в спину трем ближайшим разбойникам и вернулся к раненному кинжалом, забрав у того меч. А дальше он ничего не помнил. Пришел в себя, когда его воины уже добивали последних врагов. Про закрепленный на бедре пистолет Чтибор просто забыл.
Уже потом, когда воины выводили из поместья рабов и грузили в свои и захваченные лодьи имущество, по докладам десятников Чтибор восстановил ход боя. Схватка Чтибора с атакующим клином, во-первых, дала возможность десятку, стоявшему за ним, перестроиться из цепи в плотный двухшереножный строй. Пусть и невеликий, но это был строй обученных воевать в нем воинов. Во-вторых, после столкновения клина с Чтибором продолжили движение далее только сам главарь и трое стоявших в строю за его левым плечом. До строя литовцев они не добежали, получив по стреле, а главарь – две. В этот момент десятник увидел, что Чтибора сбили с ног. Он атаковал своим десятком именно группу, пытавшуюся добить помощника воеводы. Поэтому Чтибор видел спины врагов – они отбивались от атаковавшего их десятка. Учитывая, что разбойников было в несколько раз больше, атака этого десятка остановить их не могла. Она всего лишь дала шанс Чтибору, которым он и воспользовался. Однако секундами позже в схватку вступили еще два десятка литовцев и десяток лучников, остановивших атакующих. И тут посреди массы разбойников вошел в боевое безумство Чтибор. Стрелы, копья, мечи и секиры не брали его латы. Он же мечом разил окружавших его врагов с потрясающей скоростью. Хватило его ненадолго, но пытавшиеся его убить за это время закончились. Ранее он никогда не замечал за собой способности быть берсеркером. И те, кто учил его воинскому ремеслу, этого не видели. Видимо, это произошло произвольно, под влиянием смертельной опасности. В пользу этого говорило то, что продолжалось это состояние очень недолго и отсутствовал период резкого ослабления после схватки. Чтибор просто внезапно пришел в себя, обнаружив стоящим внутри круга врагов, боявшихся к нему приблизиться. Вокруг под ногами лежали мертвые и умирающие. С этой секунды он атаковал уже осознанно. Минутой позже на помощь подошли еще два десятка и последние пять лучников, которые окончательно связали разбойников.
Трюггви Хитрый, слышавший по связи все то, что происходило на берегу, приказал воинам грести что есть сил. Ожидаемо оба драккара ушли в отрыв от лодей. Трюггви удачно разместил на них три десятка воинов и десяток лучников. Поэтому как только драккары ткнулись носами в берег неподалеку от разбойничьей пристани, три десятка нурманов оказались на берегу и моментально сформировали атакующий клин. Который с ревом с разбега и врезался в окруженную массу, внутри которой бушевал смерч по имени Чтибор. Через минуту все было кончено.
Для себя Чтибор понял, что секунды, выигранные атакой десятка, спасли ему жизнь. Десятнику, лежащему на носилках, он со словами благодарности вручил свой меч, построив предварительно всю дружину. Все убитые в дружине были из десятка, спасшего ему жизнь. И все остальные в десятке имели ранения разной степени тяжести. Всего потери его дружины составили трое убитых и девятнадцать раненых, причем четверо – тяжело, и их необходимо было срочно доставить в госпиталь. Поэтому, погрузив раненых и убитых, лодья, оснащенная двигателем, сразу же ушла в Вязьму.
А потом два дня грузили трофейным имуществом корабли. Места на своих не хватило – пришлось использовать лодьи разбойников. Имущества было много, и оно было разнообразно. Разбойники не брезговали ничем. Кроме этого, в избе главаря откопали сундук с казной ватаги.
В погрузке имущества помогали двадцать восемь бывших рабов обоего пола. Чтибор обещал довести их до Вязьмы, а дальше они могли сами решать свою судьбу. Тем, кому по какой-либо причине некуда было возвращаться, предложено было осесть в княжестве.
Перед отправлением поместье зажгли. Если кто из разбойников и не попал под этот удар возмездия – возвращаться им было некуда.
Глава 30
Фомичев счел необходимым лично встретить дружину Чтибора, вернувшуюся с операции. Впрочем, и лодью, привезшую раненых и погибших, он тоже встречал. Правда, торжественности там не было. Была суета медиков, перегружавших носилки с ранеными в машины, и плач жен и матерей погибших. Тяжелый момент! Фомичев в душе поклялся делать все возможное, чтобы таких моментов было как можно меньше, хотя понимал неизбежность потерь.
Встречу дружины по настоянию своих силовиков решили сделать красивой и торжественной. Для чего кто-то из людей Черныха срочно выдвинулся на канал Вязьма-Вазуза, где должен был присоединиться к дружине и проинструктировать дружину и Чтибора. Последнего еще нужно было успеть потренировать, отрабатывая «отход – подход к начальнику». Фомичев также тренировался, вспоминая армейскую молодость. Только теперь он выступал в роли крутого военачальника. Не хватало большой фуражки с красным околышем и штанов с лампасами.
Все было бы ничего, но опять надевать броню! Может, правда пошить форму? Хотя бы парадную – без железа? Надо подумать. Иначе с ростом княжества и, соответственно, увеличением количества торжественных мероприятий броню можно будет снимать только на ночь. Но сегодня все же придется потерпеть. Хорошо хоть солнышко уже сентябрьское и ветерок обдувает, гуляя над гладью водохранилища ГЭС. А вон и паруса появились. По реке-то шли на веслах по течению, а выйдя на простор шиканули – развернули паруса. Для швартовки кораблей, вернувшихся из похода, Фомичев освободил свой княжеский причал, убрав личный пароход.
На подходе драккара и лодей к причалу из громкоговорителей грянуло «Прощание славянки». Народ завопил. Нравились аборигенам марши. Толпа, кстати, собралась приличная – товарищи тех, кто ходил в поход, семьи полными составами, даже с маленькими детьми на руках, просто знакомые и зеваки. Купцы, прибывшие в Вязьму по торговым делам, не преминули воспользоваться случаем поприсутствовать на столь торжественном мероприятии. Особенно учитывая слухи, что это будет очень красиво и торжественно, и то, что воины возвращаются из похода, в котором разгромили неуловимых ранее разбойных людишек. В общем, торжественность встречи была обеспечена.
Корабли один за другим швартовались, и минут через пятнадцать Чтибор сумел построить свое войско в две шеренги фронтом к князю. Дружина также была в доспехах и с оружием. Все это время Фомичев терпеливо ждал. Наконец, увидев, что дружина построена, он сделал несколько шагов по направлению к строю. Чтибор, взглянув в сторону консультанта, подал команду: «Дружина! Равняйсь! Смирно!!! Равнение на середину!» Дружина вразнобой, но все же выполнила команду и замерла, поедая глазами Фомичева. Стихла и толпа. Чтибор, старательно печатая шаг, на негнущихся ногах подошел к Фомичеву и, приложив ладонь, с которой заранее снял латную рукавицу, к забралу шлема, доложил: