Через пару месяцев Александру Михайловну вызвали к директору гимназии из-за драки. Высокомерным и нудным голосом ей рассказывали про агрессивность Стаси, последствия безотцовщины и дальнейшую пропащую жизнь. Женщина терпеливо слушала. Последней каплей для нее стало замечание директора по поводу судьбы Алисы. Она отшатнулась, будто получила пощечину. А Стасе стало очень обидно! Не за себя! За бабу Шуру! Она вскочила с кресла, в котором сидела, и импульсивно выпалила:

– Да наш адвокат вас по судам затаскает за одно только упоминание имени Алисы!

Чистый блеф. Но уверенность в голосе девочки заставила директора сомневаться в своем праве делать подобные выводы.

А затем еще и Аравина поднялась с кресла и грозно добавила:

– За драку я Анастасию накажу. Остальные вопросы решайте с нашим юристом.

Стася и правда получила свое наказание. Баба Шура дала ей два дня на внепрограммное чтение. Это была самая занудная вещь, которую Стася когда-либо читала. Философское произведения Канта – «Критика чистого разума». Но она прочла его безоговорочно. Больше половины не поняла, но прочла. Благо пересказа Александра Михайловна не потребовала. Сказала, что подобный бред помешает ей спокойно умереть.

А девочке вдруг стало страшно. Ведь женщине было около семидесяти. Мысль о том, что она снова может оказаться одна, испугала Стасю. Возвращение к отцу ей, конечно, не грозило. Но приют – очень даже. И потому начала мириться с новыми правилами. Александра Михайловна стала для нее безоговорочным авторитетом. Стася восхищалась твердостью ее духа и принципиальностью.

Появилось еще чувство жалости, которое она в себе старательно прятала. Неприятное такое ощущение. От него першило в горле и жгло в глазах.

Александра Михайловна пережила смерть мужа, единственного сына, невестки и внучки. Егор не навещал ее ни разу за то время, что Стася здесь жила. Сугубо телефонные разговоры. Но стойкость духа и жизнелюбие никогда не покидали Аравину.

Стася стащила с плеч тяжелый рюкзак и тубус. Положила их на диван и, сняв пуховик, отнесла его в прихожую.

– Опять без шапки, твердолобая! – недовольно заметила баба Шура, когда Стаська вернулась.

Девушка лишь улыбнулась на это брюзжание.

– Она в рюкзаке.

– А должна быть на голове, – ворчливым тоном отчитала ее женщина и отвернулась к плите. Нарочито загремела кастрюлями, показывая свое недовольство.

Девушка тем временем тихо скользнула за стол.

– Руки помой, – не оборачиваясь, скомандовала баба Шура.

Стася послушно выполнила требование, и вскоре перед ней исходила паром тарелка горячего грибного супа.

– Ешь. И пирожки бери.

Опустившись в кресло-качалку, баба Шура положила себе на колени небольшую плетеную корзинку и начала вязать.

– Ммм… – протянула с удовольствием Стася. – Во! – подняла указательный палец свободной руки, выражая своё восхищение.