Книги
Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 1
— Ничего, война ведь, гулять и отдыхать некогда, а что они концерт готовят, это хорошо. Ну, я пойду, надо кое с кем посоветоваться.
Борис направился к Красавину, сидевшему неподалёку. Коротко рассказав ему о полученном задании, он спросил, нет ли среди санитаров роты хороших плотников. Оказалось, что старшина знает бывшего прораба, строителя Колесова, который в своём колхозе построил немало временных и постоянных сооружений. Это был уже пожилой мужчина лет сорока пяти, призванный из запаса второй очереди, высокого роста, широкоплечий, с добрым улыбчивым лицом, голубыми глазами и светлыми волосами. Он, да ещё санитар Аристархов, работавший всё время с Борисом в операционной, и оказались главными советчиками и помощниками Алёшкина.
Думать о том, чтобы вырыть котлованы, в которых могли бы уместиться палатки ДПМ, было просто немыслимо. Тогда пришлось бы копать ямы глубиной до пяти метров. На это не хватило бы ни сил, ни времени, а самое главное, на дне ям могла появиться грунтовая вода. Дело шло к осени, стояла вторая половина августа, все знали, какова бывает ленинградская осень. Решили сделать так: вырыть пять котлованов глубиною 2–2,5 метра, по размерам палаток ДПМ, и разместить в них основные части медсанбата — сортировку, перевязочную, операционную, госпитальный взвод и эвакоотделение. Для всего остального землянки делать позднее.
Возник вопрос о том, как укрепить осыпавшиеся песчаные стенки котлованов. Колесов подсказал хороший выход. Он не рекомендовал срубы, как собирался делать комбат. На них потребовался бы длинный и толстый лес, но вблизи расположения батальона рубить его не разрешалось, это бы их демаскировало, а носить на себе толстые брёвна, даже за полкилометра, было трудно. Колесов посоветовал делать стенки в виде заборов из сравнительно тонких и коротких жердей, которые можно было легко принести и также легко пригнать друг к другу. Устройство этих защитных стен он предложил такое: собрать внизу каждого котлована раму из довольно толстых брёвен, выдолбить гнёзда для стоек, в стойках протесать пазы и в эти пазы закладывать жерди; когда стены дойдут до верха, то стойки вновь соединить рамой из более толстых брёвен. Схематично стены котлованов выглядели так.
Тут уже возникла мысль и у Бориса. А что, если не накрывать стенки накатами, а завершить это сооружение стропилами, на них уложить из тонких брёвен подобие крыши и засыпать землёй? Но пока об этом он не сказал никому.
По приказанию комбата свободные от дежурств (дежурили в трёх развёрнутых палатках), а также санитарный взвод, который получил особое задание, передавались в распоряжение Алёшкина и должны были выполнять работы по строительству.
У Бориса таким образом сформировалась строительная артель, как он шутил, человек в 150. Самым трудным оказалось найти инструмент и материалы, но тут выручил начхоз Прохоров. Узнав, что нужно, он съездил в сапёрный батальон, расположенный недалеко, и применив все свои дипломатические способности, а может быть, и кое-какие материальные добавления, сумел достать штук сорок больших лопат, десять поперечных пил, столько же плотничьих топоров и пять ящиков гвоздей. Всё это позволило начать работать на следующий день.
Свою артель Алёшкин разбил на три группы. Самая большая, в которую вошли, кроме санитаров, все медсёстры и даже врачи, — землекопы. Вторая по величине, состоявшая из одних мужчин, — заготовители леса. И третья, самая малочисленная, но, пожалуй, самая важная, — плотники. Их набралось человек 15, и все они в прошлом имели дело с плотницким ремеслом, этой группой руководили сам Борис вместе с Колесовым. Группу землекопов возглавлял врач-эвакуатор Долин, но, в сущности, командовал там людьми старшина Красавин. За заготовку леса взялся Картавцев, ему помогал Аристархов. Подходящий по размерам сосняк нашли километрах в трёх от лагеря санбата. Для доставки нарубленного леса выделили две грузовые машины. Работа закипела.
Конечно, прежде чем приступать к строительству, Борис и Колесов составили план размещения основных объектов медсанбата. Он выглядел так:
Решили работу начать с перевязочной, хотя уже были почти готовы котлованы для сортировки и госпитальных палат. Во время рытья котлована для перевязочной возникла мысль связать её с операционной, и в окончательном варианте операционно-перевязочный блок, как его стали называть, принял следующий вид:
Уже к вечеру котлованы необходимой глубины и размера были готовы. Грунт, как мы уже упоминали, был песчаный, и потому работа продвигалась быстро. Единственной задержкой служили попадавшиеся на пути корни больших деревьев, окружавших котлованы. Вместе с теми, что имелись у шофёров батальона, набралось 60 лопат. Землекопов было больше, но они сменяли друг друга в процессе, так что все не слишком устали и были готовы к выполнению дальнейших работ. Решили, что на следующий день начнут рыть котлованы для аптеки, лаборатории, штаба и жилья личного состава. Кое-кто из врачей решил вырыть себе индивидуальные землянки, в числе их были Алёшкин, Картавцев, Дурков и другие. Сангородский решил жить в землянке сортировки, для чего в котловане, предназначенном для неё, в одном углу вырыли небольшую выемку.
День за днём полетели незаметно. Плотники успели связать две рамы для двух помещений: операционно-перевязочного блока и сортировки. В углу поляны возвышалась целая гора аккуратно напиленных сосновых жердей, толщиной 8–10 см, длиною три метра, там же лежали брёвна для следующих рам и стоек.
Оказалось, что самой трудоёмкой работой является выемка пазов в стойках, поэтому решили от них отказаться, а просто прибивать к стойкам по две рейки из немного обтёсанных жердей и в образовавшийся таким образом между ними паз вставлять поперечные жерди. После этого дело пошло значительно быстрее, тем более что в подноске и сборке стен стали принимать участие бывшие заготовители, а плотники занимались только связкой рам, установкой в них стоек и обтёсыванием концов поперечных жердей.
К вечеру третьего дня стены были собраны во всех котлованах и, хотя они были очень красивы, отливая в лучах заходящего солнца багрянцем молодой сосновой коры, издавали приятный смолистый запах, все понимали, что в таком виде их оставлять нельзя, надо чем-то обить.
Вечером Алёшкин, Колесов и Аристархов сидели около санитарной машины, где пока жил Борис, и обсуждали план работы на следующий день, тут Алёшкин и высказал свою мысль об устройстве перекрытий. Он уже успел подсчитать, какой длины нужен лес на стропила, и только пока не знал, как укрепить крышу. Колесов согласился с Борисом и посоветовал: чтобы крыша была легче и лежала прочнее, делать её не из целых брёвен, а колоть их пополам на плахи. Он сказал, что расколоть сосновое бревно длиною 3–4 метра труда не составляет.
Во время беседы к ним подошёл Сангородский. Некоторое время он прислушивался, а затем сказал:
— Обо всём вы подумали, а вот о санитарах не позаботились!
— Как это? — удивился Алёшкин.
— Да так! Вы представляете себе, сколько раз им с носилками придётся спуститься и подняться по вашим чёртовым земляным ступенькам? Я сегодня несколько раз без груза спускался в сортировку, и то понял, как это тяжело. А если будет такой же наплыв раненых, как в Хумалайнене, так они через три часа свалятся.
— А ведь верно! — воскликнули Борис и его собеседники почти разом. — Что же делать? — недоумённо посмотрели они на Льва Давыдовича.