Зажег торшер, надел тапочки, подошел к столу, налил «токай» в рюмку, подошел к кровати. Она смотрела на меня, улыбаясь. Подал ей рюмку и сел на край кровати. Чокнулись.

– Ты понимаешь, Алексеев, – перешла она вдруг на «ты», – ты понимаешь, что происходит? Через 21 год после нашего знакомства ты первый раз у меня в гостях, первый раз у меня ночуешь!

– Да, понимаю, – сказал я. – Это непостижимо.

Она лежала, накрывшись до пояса одеялом. Грудь была прикрыта кружевной белой сорочкой. Обнаженные руки лежали на одеяле.

– Мне хочется тебя поцеловать, – сказал я.

– Попробуй! – ответила она.

Я наклонился, поцеловал ее в плечо, потом попытался поцеловать в губы. Она отклонила голову. И поцелуй пришелся в щеку. Я стал целовать ее волосы, уши, ключицы. Она не сопротивлялась. Я откинул одеяло и лег рядом с нею. Она обняла меня за шею и прижалась щекой к моему плечу. От нее пахло вином, табаком и крепкими духами. «Это, конечно, сон!» – думал я, гладя ее грудь, спрятанную под сорочкой.

– Ну что, Алексеев? Решил осчастливить бедную, одинокую женщину? – сказала она.

– А ты, я вижу, все такая же злюка, – отпарировал я.

Она мне так и не отдалась. Когда я предпринимал не слишком сильные попытки, она начинала брыкаться и отпихивала меня изо всех сил.

– Не хочу! Слышишь, Алексеев? Не хочу! Отстань!

А после снова прижималась ко мне, клала голову мне на плечо и обнимала за шею горячей рукой. Всю ночь мы не сомкнули глаз. Всю ночь так и пролежали обнявшись, как муж и жена, уставшие от обладания друг другом.

Будильник не зазвонил. Когда рассвело, я поднес его к лицу – стрелки показывали половину седьмого.

– Странно, – сказала Сюзи, – он вполне исправен!

Я быстро оделся, умылся, подошел к постели, поцеловал ее в щеку.

– Спасибо за гостеприимство, за вино, за грибы, за кофе, за ночлег…

– Не обижайся, – сказала она. – Ты же знаешь, я немножко ненормальная. Да ты, по-моему, не очень-то и хотел. Подай мне халатик!

Подал ей халатик. Она просунула руки в рукава, пригладила волосы, встала.

В прихожей обнялись в последний раз. Дверь открылась. Спустившись на один марш, я помахал ей рукой.

Пустынные улицы. Вокзал. Пустая электричка. Снова леса за окном. Нет, право же, это сон! Поэтому, наверное, и спать совсем не хочется.