– Послушай, неужели у нас действительно всё так плохо? Мы сняли с себя розовые очки, через которые много лет смотрели на нашу жизнь, а увидели одно чёрное? Неужели ничего, ну совсем ничего, светлого нет? -я как-то растерялась от увиденного. В это время мы с подругой проходили по парку. Легкий снежок, какой нередко бывает в марте, припорошил землю. Но весна уже чувствовалась во всём – в пробивавшейся зелени около березок с набухшими почками, в гомоне птиц, в одежде прохожих и в каком – то неуловимом, именно весеннем, настрое. Как говорят настоящие писатели, в воздухе пахло весной. Мы проходили мимо лавочки, на которой сидела парочка. Целовались. Его руки были под её пальто. При нашем приближении они даже не шелохнулись, не застеснялись, не отпрянули друг от друга, будто соединились навечно.

– Вот тебе и ответ,– сказала Света, горько усмехнувшись, – в наши времена всё же была у нас стыдливость, какая-то внутренняя чистота. Я не удивлюсь, если в ближайшее время где-нибудь в общественном месте увижу как молодёжь занимается любовью. Теперь это так называется. Открытость на экране, такое вот извращённое просвещение молодежи ни к чему хорошему не приведет. Попомнишь моё слово!

– А я настолько шокирована, что никак не могу прийти в себя. Зачем нам перенимать всё с Запада? Неужели своих проблем мало? Или кому-то на руку развратить нашу молодёжь, убить в ней совесть и стыд? Ведь половое воспитание и то, что мы видели на экране – это совсем разные вещи! Конечно, воспитывать молодежь надо, но такими ли методами? Когда искусство идёт на поводу у капитала, оно теряет свою воспитывающую, созидательную роль. А я, неисправимая идеалистка, уверена, что искусство должно воспитывать чем-то возвышенным!

– Кстати, а ты читаешь "Юность"?– перебила меня Света. Почитай, может быть, что-то почерпнёшь для своего рассказа? Я тебе потом позвоню. А теперь – пока! – и она чмокнула меня в щёку.

Мы расстались. С чувством омерзения после просмотра фильма я вернулась домой. Мне казалось, что грязь, которая большим комом налипла на мою душу, я уже не отмою никогда…Писать, конечно же, не хотелось. Разве я смогу привлечь внимание читателей без смакования интимных подробностей чьей-то жизни? И показать их не смогу, потому что не воспитана подсматривать в замочную скважину или щель. Всегда считала это занятие постыдным и недостойным порядочного человека. Ладно, раз не пишется, надо почитать.

Взяла у соседей "Юность». Стихи. Публицистика. О перестройке, о временах "культа", о Высоцком. А вот и дебют! Интересно, с чем же можно пробиться в "Юность"? С трудом продираюсь сквозь нагромождение слов, в том числе и непонятных, незамысловатых изречений и даже мата. Где живет герой, что делает? Ах, он спешит с кладбища встречать Новый год. Вот и лес. Он кинулся танцевать со всеми девушками подряд. Это было как сеанс одновременной игры. Стремительные сближения и разлуки."У каждой девушки он спрашивает, пользуется ли она спиралью. Потом пьет самогон. Что же, вполне в духе времени. Разврат, вседозволенность, гласность. И чем всё заканчивается? Он просыпается в одноместном номере рядом с женщиной, по возрасту годящейся ему в матери. Она из каких -то органов. Герой не знает, что ему делать. Но тут вовремя возвращается её муж. Развязки нет. О чем всё это? Для кого? На какие мысли наводит? Боже, я так не смогу! Меня нужно было испортить ещё в детстве! Никогда мне не напечатать ни одного рассказа в "Юности»! А нужно ли мне это, по большому счёту?

Я отбросила в сторону журнал. Меня трясло от просмотренного фильма, от прочитанного рассказа, от какой-то безысходности всей нашей жизни! Где найти в себе силы и вдохновение написать о чем-нибудь светлом, возвышенном? Нет, на сегодня хватит, ложусь спать. А завтра схожу в гости или в театр, может быть, там тему подсмотрю? Две таблетки снотворного помогают забыться тревожный сном.

А утром обычные домашние хлопоты, и я оставляю в покое свой рассказ, «где он и она, оба студенты…» Любовь к ним приходит не сразу, но она к ним обязательно придёт. О любви, большой и светлой, и хотелось написать. Что может быть прекрасней? Только после вчерашнего я засомневалась, есть ли она в современном мире? Или только чисто физическое влечение?

Позвонила подруге. Договорились, что я зайду к ней, и мы сходим в театр, который в наши застойные времена называли не иначе, как храмом искусства. Что-то меня начинает преследовать ностальгия по тем временам!

Светлана, как всегда, выглядела прекрасно, «сногсшибательно», как говорит молодёжь. Красивое импортное платье с блёстками, дорогое украшение, кажется, с бриллиантами, но я в этом не разбираюсь, туфельки с перламутром – пик моды. Как ей удаётся на зарплату ассистента так одеваться? На этот вопрос моя подруга не отвечает, только смеётся и прикладывает тонкий палец с перстнем к алым губам.

– Это мой маленький секрет. Ты бы тоже могла приличнее одеваться, если бы не твои принципы. Но, раз не дано, себя не переделаешь. Кстати, что мы идём смотреть?

– Премьера. О чем, пока не знаю, да и по названию не догадаешься. Но не всё ли равно? В этом году первый раз в театр выбралась. Надо новых впечатлений набраться!

– Наберёшься, я тебе обещаю, – и Светлана почему-то усмехнулась.– Правда, даже новые постановки такого авангардного направления наши студенты не смотрят. В театр калачом не заманить. Зачем тратить на это деньги?

Театр стоял как всегда – монументально и величественно. Но ажиотажа около кассы не было, и лишнего билетика никто не спрашивал. В фойе чинно прохаживались редкие пожилые пары. Царила обстановка уныния и упадка.

К началу спектакля небольшая горстка людей разместилась в первых рядах партера. Когда вышли актеры, было видно, что у них нет особого желаний показывать нам пьесу. Но работа есть работа. И свои деньги отработать надо.

На сцене – лохмотья, скелеты и качели. Идут лысые люди (в резиновых шапочках). Их цель найти для молодой девочки, чьей-то дочери, пару для размножения. Опять раздевание и откровенный натурализм. Я уже не удивляюсь. Театр, наверное, тоже перешёл на хозрасчет, им, как и всем сейчас, деньги нужны. Что же, долой одежду, долой стыд! Смотрите, наслаждайтесь! Вы не знаете, как размножаются люди? Пожалуйста, просветитесь! Качели туда – качели сюда. Пожрал от пуза – бабу ему подавай! Первобытная истина в новом свете… Почему так тошно от неё?

Когда вышли из театра, Света ехидно заметила:

–Ну что, впечатлений набралась? Есть о чём поразмыслить?

У меня не было сил отвечать. Я безнадёжно махнула рукой, и мы расстались. В душе – мрак. И что будет с моими положительными героями? Он и она. Влюбляются, пишут друг другу записки, через несколько дней назначают свидание при луне, а еще через несколько дней целуются. Нет, таких героев в современном мире не сыскать. Вымерли, как мамонты. Всё это выдумка писателя, которого я сама в себе придумала. Но мои грустные мысли прервал грубый окрик:

–Ну ты, старуха, глаза повылазили, что ли, куда прёшь?