Иван постарался сделать безразличный вид, прекрасно понимая, что на дурацкий вопрос зачастую получаешь ответ в духе: сам дурак. Выдержав паузу и проглотив обиду вместе с последним куском ежевичного пирога, Ванька сказал:

– Ты всегда была язвой, но я считал и считаю тебя своим лучшим другом, а с друзьями не спят!

Настя звонко рассмеялась:

– Достойный ответ! Жаль, что ты теперь женат.

Закончив трапезу, друзья направились в царский кабинет из которого вёл потайной ход в склеп Кощея. Анастасия спускалась по мрачной винтообразной лестнице первый раз и мысленно представляла, как можно протащить гроб с телом в таком узком пространстве, но так и не разгадала эту загадку. Спустившись вниз к каменной двери, Иван остановился и глубоко вдохнул, как бы про запас.

– Пошли уже, перед смертью не надышишься, – решительно сказала подруга и толкнула дверь.

В спёртом воздухе подземелья отнюдь не пахло сладким тленом разлагающейся плоти. Настя подошла к хрустальному саркофагу и заглянула внутрь… Гроб был пуст. Нет, не то, чтобы совсем: ложе выстлано чёрным бархатом, в головах красная атласная подушка. Труп Кощея отсутствовал. Иван прочёл немой вопрос в глазах Насти и пожал плечами, не сказав ни слова. Он даже почувствовал некоторое облегчение от несостоявшегося свидания с грозным правителем. Анастасия огляделась по сторонам, пытаясь в полумраке разглядеть убранство гробницы и, заприметив что-то на одной из стен, шагнула ближе к штандарту, висевшему между двух шпалер.

– Вань, посвети мне, тут кое-что интересное нарисовано, – попросила Настя, вглядываясь в изображения, вытканные на шпалерах.

Иван подошёл ближе к стене и поднял факел, осветив настенные гобелены. На левой картине был изображён трёхглавый змей, изрыгающий пламя. На центральном штандарте – какой-то мудрёный знак в виде повёрнутой остриём вниз капли. Капля покоилась на фигуре равнобедренного треугольника, так же повёрнутого остриём вниз. Внутри треугольника были нарисованы непонятные каракули, напоминающие следы птичьих лапок. А на правом гобелене Иван увидел изображение старика, ворошащего прутиком угли догорающего костра.

– Яга! – вскрикнул Ванька, и гулкое эхо отозвалось: «ага… ага».

– Откуда здесь эхо? Странный феномен для столь камерного помещения, – удивилась Настя. – Ты сказал Яга. Можно подробней?

– Этот старик на картине… Короче, я видел его во снах. Я тебе как-то рассказывал, что он подсказал мне, где надо копать схрон Федоса. А до этого он требовал, чтобы я тебя убил, правда это тоже во сне, – путанно ответил Иван.

– Это простое совпадение, успокойся. Все старики похожи друг на друга, как бараны в отаре овец. Видимо, ты слишком взволнован.

– Я бы согласился с тобой, но Яга всегда сидел у костра и ворошил прутиком угли, как здесь на картине, – твёрдо сказал Иван.

– Забавно. А Кощея, когда последний раз видел? – задумчиво спросила Настя.

– Во сне?

– Мёртвого.

– Да уже лет пять прошло, как мы с отцом сюда спускались.

– Зачем?

– Отец просил, чтобы я поклялся над гробом в верной службе своему Отечеству. Ну, я и поклялся, а что, не надо было?