Глава 8. Карина. Макс

Он ухмыляется, подходит близко. Настолько, что, стоит повернуться, и я увижу слегка прищуренный темный взгляд слишком близко, чем была сейчас готова вынести. Но я должна. Ведь должна?

— И губы тоже.

Кивает на пальцы, сжимающие ватный тампон.

— Что?

— Губы тоже стирай.

Почему-то ярким воспоминанием вспыхнуло лицо Авры. Вегда накрашенной, причесанной и нарядно, насколько позволяла её культура, одетой Авры. Впрочем, такой она была как раз только в те дни, когда Нармузинов находился дома.

— Не хочу.

Пусть по-детски, пусть глупо, пусть совершенно не вовремя, но невозможно сдержаться, невозможно молча выполнять эти его приказы. Словно бессловесная собачонка, одна из тех, что он запирает в своей псарне. Что-то внутри заставляет уставиться через зеркало в этот потемневший омут хмурого взгляда. А потом Нармузинов пожимает плечами.

— Как знаешь.

И в следующую секунду длинные пальцы оказываются на моих губах. С силой давят на них, ведя вправо, стирая блеск, пока он сам стоит сзади, прижимаясь грудью к моей спине. В черных глазах…смешинки? Еле уловимые, но я различаю их, потому что не в силах оторваться, не в силах отвернуться или опустить лицо, чтобы только не увидеть намёк на эмоции в этом человеке. Напомнить себе, что он — бездушная тварь, способная только ненавидеть. Но это удивляет…да. Потому что тот Нармузинов, которого я знаю, скорее, развернет меня, схватит за волосы и вытрет мои губы о поверхность стола, но никак не собственной ладонью. Шанс?

— Почему тогда ей можно, а мне нет?

Когда опустил свои пальцы и вытер их кусочком ваты.

— Что?

Оторвавшись от своего занятия, смотрит на меня так же, через зеркало.

— Авра. Она всегда накрашена. Ей идёт?

— Идёт, — кивает, слегка нагибаясь, расставляя свои руки по обе стороны от меня, опираясь ладонями о поверхность трюмо.

— А…зачем пришёл?

Прикусив язык, потому что только что с него чуть не сорвался унизительный вопрос. Слишком глупый, чтобы произнести его влух, достаточно унищительный, чтобы задеть что-то внутри.

И вновь ухмылка. На этот раз громкая. На этот раз слишком явная, скошенная вверх и наглая. А ну да…с каких пор ему нужна причина, чтобы прийти сюда. Поэтому склоняет легка набок голову, медленно растягивая слова: