Этот отказ, впрочем, Халидэ вовсе не восприняла как крушение всех своих надежд. Вроде бы категоричный на первый взгляд, он, если вдуматься, был и противоречив. «Если девушек не принимают, зачем же говорить, что набор закончился?»

— Что, совсем девушек не принимаете? — уточнила она.

— Принимаем, но очень мало, как исключение. Да ведь набор уже закончен…

«Ага, это уже теплее, — усмехнулась про себя Халидэ. — Что ж, подождем до будущего года».

Но ведь не терять же целый год! Целый год без неба! И она отправляется во второй аэроклуб, где занимались полетами на планере и занимались вполне серьезно. Не какая-нибудь лебедка или мотоцикл разгоняли здесь легкокрылую машину, чтобы она смогла на несколько мгновений оторваться от земли. Самые настоящие спортивные планеры — белоснежные красавцы «Бланики» — уходили в небо на буксире у двукрылых трудяг Як-12 и, отцепившись на высоте, долго кружили над аэродромом или улетали так далеко, что скрывались из виду.

Но до этого Халидэ было далеко. Потому что и здесь все начиналось с теории, на изучение которой ушли долгие осень и зима. Надо сказать, что и здесь у планеристов ее встретили не с распростертыми объятиями. Инструктор, в группу которого она попала, явно недолюбливал девчонок. Может быть, поэтому большинство его группы составляли ребята. А немногие девочки постоянно ходили в неуспевающих. Видимо, он прочно поверил в то, что авиация — дело не женское. Однако за внешней суровостью этого человека скрывались глубокие знания и любовь к своей работе. Никто из них не подбирал друг к другу ключика, проблема взаимоотношений решилась сама собой. Халидэ не пропустила ни одного занятия (четырежды в неделю), всегда была самой внимательной слушательницей, а когда пришла пора отчитаться за пройденный курс теории, показала прочные знания. И лед неприязни растаял, ему на смену пришло взаимное уважение. Инструктор и его ученица в конце концов поняли, что оба они одинаково любят авиацию беззаветной любовью.

Тем памятным летом Халидэ ожидало еще одно разочарование. Свое дальнейшее образование, конечно же, она и не мыслила в стороне от авиации, и вполне понятно, после десятого класса стала поступать в Московский авиационный институт. Вот когда пришлось пожалеть, что в школе недолюбливала математику! Откуда же было ей знать, что в авиации математика — наипервейшая наука. Именно на этом предмете она и «срезалась».

Еще раз хочется подчеркнуть самостоятельность в принятии жизненно важных решений, твердость характера и стойкость, которые так свойственны Халидэ. Как бы сложилась судьба какой-нибудь «маменькиной доченьки», попавшей в подобную ситуацию? Ее посадили бы дома, создав тепличные условия, наняли бы столь модных сегодня репетиторов и стали бы готовить любимое чадо к очередной попытке поступления в вуз.

У Халидэ все было сложнее. А может быть, и проще, но куда надежнее и правильнее, что ли. В школе в ту пору старались подготовить ребят и к самостоятельной трудовой деятельности. Жизнь подтвердила правильность такого подхода к обучению, и нынешняя школьная реформа перестраивает программу именно в этом направлении.

Вместе с аттестатом зрелости Халидэ получила и специальность стенографистки-делопроизводителя. Работать пошла в секретариат научно-исследовательского института автомобильных и тракторных материалов. А чтобы не терять времени даром, поступила на вечернее отделение техникума того же профиля, что и институт, в котором она теперь работала.

Забегая немного вперед, скажем, что техникум Халидэ успешно окончила, получив специальность технолога. Что ж, скажет иной читатель, значит, от авиационного института отказалась? Где же ее последовательность и целеустремленность, о которых не устает твердить автор? Нет, не отказалась. Уже после окончания техникума, в 1974 году Халидэ поступила на вечернее отделение МАИ.

А теперь, хотя бы в очень приближенном варианте, попробуем определить нагрузки, которые взвалила на свои девичьи плечи Халидэ. Итак, работа, учеба и спорт. И все это на протяжении не одного года. Нет, автор вовсе не утверждает, что его героиня является редким исключением. По этой испытанной схеме строят свою жизнь многие наши юноши и девушки. Просто хочется подчеркнуть, что шла она к своей цели нелегким, но доступным для каждого путем.

Полеты на планере ей очень нравились. Это уже было что-то настоящее, не то что «прыжки кузнечика» в юношеской школе. Ну а когда что-то нравится, известно, дело хорошо продвигается вперед. За какой-то год Халидэ выполнила норматив третьего разряда и стала летать по программе второго. Но никогда не забывала, что конечная ее цель — самолет.

Ровно через год она вновь появилась в Первом аэроклубе. На этот раз пришла пораньше, чтобы не услышать обидное «прием окончен». Но она помнила и другие слова, услышанные в прошлом году: «Девушек принимаем в порядке исключения». «Ну чем я хуже тех других, которых берут?» — спрашивала себя Халидэ, готовясь к разговору с приемной комиссией.

— Я приходила к вам в прошлом году. Вы мне отказали. Все это время я летала на планерах. А теперь вот опять пришла, и на этот раз не уйду. Буду у вас летать.

Вот так безо всяких дипломатических ухищрений заявила Халидэ. Эта решительность, уверенность девушки произвели впечатление на руководителей клуба. Халидэ приняли.

И побежала уже по знакомому кругу дней череда — работа, учеба, занятия в клубе, полеты… Только теперь куда серьезней и глубже стало изучение теории самолетовождения, материальной части, других необходимых пилоту наук. А на практические занятия приходилось ездить теперь уже не в Подольск, а в Медынь. И наступил наконец такой памятный для каждого летчика день, когда ей разрешили самостоятельно поднять машину в воздух. Конечно, не сразу. Сначала она слетала с инструктором, потом с начальником клуба. Оба проверяли ее готовность и, сидя в задней кабине «спарки», в любое мгновение могли вмешаться в управление самолетом. Однако этого не потребовалось. Наставники остались довольны действиями Халидэ и дали ей «добро» на самостоятельный полет. Он длился всего лишь шесть минут. По сути — взлет и посадка. Но сколько же радости испытала она в эти недолгие минуты! И главное — еще более утвердилась в своем намерении не отступать от намеченного, настойчиво продолжать штурмовать небо.

А, собственно, что значит «не отступать от намеченного»? Казалось бы, цель достигнута — она самостоятельно пилотирует самолет. Но разве могла Халидэ забыть чемпионат мира по высшему пилотажу, куда попала, сбежав из пионерского лагеря, и где была, быть может, самым заинтересованным зрителем! Нет, не просто летать, а стать мастером воздушной акробатики мечтала Халидэ. Но в ту пору в аэроклубах пилотажем не занимались. Летали по маршруту, строем, по приборам… Одним словом, выполняли обычные полеты. Что ж, кого-то и такое вполне могло удовлетворить. Но только не Халидэ.

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Неожиданно в клубе ликвидировали самолетное звено. Вызвано это было тем, что возникла необходимость увеличить численность вертолетчиков. Винтокрылые машины осваивали все больше «профессий». Они работали и в сельском хозяйстве, и настройках при монтаже многотонных конструкций, оказывали неоценимую помощь медикам и рыбакам, геологам, таежным охотникам, безотказно служили на недальних пассажирских трассах и, конечно же, по достоинству были оценены в наших Вооруженных Силах. А пилотов-вертолетчиков не хватало. Вот и решили в аэроклубах ДОСААФ расширить сеть отделений для подготовки специалистов необходимого стране профиля.

Халидэ вновь оказалась перед выбором. Но для нее существовала лишь одна цель — высший пилотаж. И она отваживается на попытку поступить в Центральный аэроклуб имени В. П. Чкалова. Разумеется, Халидэ знала, что там тренируются исключительно талантливые спортсмены — лучшие из лучших, что на базе клуба формируется сборная команда страны, отстаивающая спортивную честь Советского Союза на чемпионатах самого высокого ранга. А у нее пока что был всего-навсего второй спортивный разряд. И когда ей отказали в приеме, Халидэ не очень-то расстроилась, другого она и не ожидала. Но такой уж у нее характер: неудача не выводит ее из равновесия, а, напротив, заставляет более энергично искать пути к намеченной цели. Кто знает, какое бы она приняла решение, но тут в ее судьбу вмешалась подруга. Татьяна Зуева была уже перворазрядницей, готовилась по программе мастеров, и в ЦАКе ее знали. А она, в свою очередь, хорошо знала Халидэ. И не столько восторгалась уровнем ее мастерства, сколько восхищалась ее целеустремленностью, упорством, преданностью мечте.