Бенни помнила предупреждение Евы, но не смогла заставить себя сделать это. Не смогла сказать матери, что все кончено. Если бы она так сказала, это было бы признанием факта.
— Не сегодня, — жизнерадостно ответила она. — Сегодня мы идем с Евой в кино.
Бенни лежала в постели Евы и прикладывала к глазам холодные примочки. Тем временем Ева внизу накрывала на стол. Шторы были задернуты. Снизу доносился стук тарелок и звяканье столовых приборов. На минутку зашла Кит и принесла ей чашку чая. Она не пыталась развеселить Бенни или посочувствовать ей. Теперь Бенни понимала, почему с ней было так легко ладить.
Она боялась ушатов соболезнования, которые выльет на нее мать, бесконечных разговоров, беспочвенных предположений и дурацких советов. «Может быть, если бы ты носила более светлое или более темное… Если бы ты пришла к нему в дом и поговорила с его матерью… Мужчинам нравятся девушки, которые похожи на их матерей…»
Она не могла сказать матери, что Нэн беременна. Это как-то унизило бы их всех.
И заставило бы посмотреть на случившееся другими глазами.
Ева и Бенни гуляли. Казалось, они шли пешком несколько часов и преодолели множество миль.
Иногда они спорили, иногда Бенни останавливалась, чтобы выплакаться. Она говорила, что Ева не была бы такой жестокой, если бы видела лицо Джека. Ева только молчала и поджимала губы. Когда Бирма-роуд осталась позади и они оказались в парке Киллини, Бенни сказала, что это ее вина. Она не понимала, до какой степени мужчины нуждаются в физической любви. Это биология. А когда они сели у обелиска и начали смотреть на бухту, Бенни сказала, что Джек Фоли — самый нечестный человек на свете. Зачем он сказал, что любил ее, если на самом деле этого не было?
— Затем, что он действительно любил тебя. Или думал, что любил, — ответила Ева. — Проклятие, в том-то и беда.
Еву обрадовало, что Бенни увидела во всей этой истории луч надежды и искренности. Она думала, что Ева настроена против Джека.
— Не против, — мягко ответила Ева. — Просто ты не должна думать, что можешь его вернуть.
— Но он все еще любит меня…
— Он любит твой образ и очень не хочет причинять тебе боль. Это совсем другое.
Ева положила маленькую ладонь на руку Бенни. Ей хотелось найти более подходящие слова. Более мягкие. Но она знала, что подруга не должна тешить себя несбыточными надеждами. О каких надеждах может идти речь, если в это время Джек объясняет ситуацию своим ошарашенным родителям в Доннибруке, а Нэн делает то же самое на Мейпл-Гарденс?
— Почему я сама не переспала с ним? Тогда сегодня вечером мы бы объясняли эту ситуацию в Нокглене.
Когда стемнело и они вернулись в Дунлаогхейр, Ева сказала, что Бенни нужно принять ванну.
— Я еще не хочу ложиться спать.
— Кто говорит о сне? Мы едем в город.
Бенни посмотрела на Еву как на сумасшедшую. В город? Они потратили на разговоры несколько часов. Неужели Ева так и не поняла, что чувствует ее подруга?
— Я никого не хочу видеть. Не хочу, чтобы мне мотали душу.