На смену Тимофею Ефимову в Мустафа-Пашу прибыл из Петербурга авиационный отряд в составе четырех летчиков во главе с организатором отряда директором аэропланного завода С. С. Щетининым.

Среди них был друг Черкезова Николай Костин.

- Вот видишь, - сказал Николай, крепко обнимая болгарина, - исполнилось то, о чем мы с тобой говорили, когда попивали у меня дома в Питере чаек! Поможем правому делу!…

На решение Костина ехать добровольцем в Болгарию в немалой степени повлияла дружба с Черкезовым, его рассказы о прекрасной, все еще стонущей под иноземным игом родине. И вот они вместе, плечом к плечу будут теперь бороться за окончательное освобождение Болгарии от османских завоевателей. Их обоих назначили в 1-е аэропланное отделение к Радулу Милкову.

Сюда же прикомандировали ученика и помощника Михаила Ефимова Якова Седова, с которым Черкезов познакомился уже здесь, в аэропланном отделении. Михаил Никифорович своего друга и соперника по велотреку учил летать еще в Мурмелоне, у Фармана. Потом взял его помощником в Севастополь. Помог Седову в приобретении «Фармана-4» и организации его полетов на Дальнем Востоке и в Сибири. Сам Михаил Ефимов не смог осуществить мечту старшего брата Владимира - показать полеты на Дальнем Востоке, и передал эстафету Якову Седову, их общему другу. Он же порекомендовал Якова Ивановича в авиаотряд Щетинина.

Сергей Сергеевич Щетинин укомплектовал отряд опытными летчиками. Кроме Н. Д. Костина и Я. И. Седова, в его состав входили мастера «фигурных полетов» - высшего пилотажа того времени - Федор Федорович Колчин и Петр Владимирович Евсюков. Оба были выпускниками, а затем инструкторами заводской летной школы Первого российского товарищества воздухоплавания (ПРТВ), куда входил авиазавод.

Кроме летчиков в составе отряда было семь механиков и рабочих. Из Одессы привезли четыре самолета «Фарман-7», брезентовые ангары, запасные части, материалы и инструмент для ремонта техники. Естественно, никакого боевого опыта у русских добровольцев еще не было, ведь до тех пор авиация нигде в войнах не применялась [47]. Гости едва лишь успели прочесть в газетах первые сообщения о боевых вылетах Радула Милкова, Тимофея Ефимова и Христо Топракчиева… Как истинный предприниматель, Щетинин преследовал в этой «экспедиции» и свои, чисто коммерческие цели, хотел проверить качество выпускаемой заводом продукции в военных условиях. Если самолеты выдержат испытание на войне, он сможет рассчитывать на заказы военного ведомства.

К этому времени на базу прибыли все обучавшиеся за границей болгарские летчики и заказанные самолеты. Поэтому сформировали еще два аэропланных отделения. Во 2-е отделение, начальником которого назначили поручика Димитра Сакеларова, вошли русские добровольцы Евсюков и Колчин, швейцарец Бюри и болгарские летчики Стоянов и Манков, а также переведенный из 1-го отделения Симеон Петров. В задачу 2-го отделения входило содействовать войскам, наступавшим на Чаталджийском направлении.

Димитр Сакеларов не пилотировал, а летал в качестве летчика-наблюдателя с Бюри или Евскжовым, с которыми дружил, 3-е аэропланное отделение содействовало 4-й армии на Галиполийском фронте. В этом отделении единственным пилотом был итальянец Сабели. Начальник отделения Пеньо Попкристев учился летать в Германии, но после аварии и тяжелого ранения уже не мог пилотировать самолет. С Сабели в качестве летчика-наблюдателя летал Милчо Митев, ранее служивший в кавалерии. Весельчак, душа компании, он был исключительно храбрым и смелым летчиком.

Впоследствии в это отделение перевели и Якова Седова. А пока что все летчики находились на базе, участвуя в осаде Адрианополя. Яков Иванович Седов, отдавший многие годы жизни авиации, по возвращении из Болгарии рассказывал корреспондентам:

«Всю осень и зиму мы с Костиным провели на аэродроме… Работа наша сводилась к двум задачам - разведке и бомбометанию. Разведывательные полеты совершались с наблюдателями, которые, к сожалению, не были офицерами Генерального штаба, не располагали сведениями о противнике, поэтому перед нами и не ставились сложные задачи… Мой первый полет проходил на высоте 1200 метров над Адрианополем. И тут подо мною начала рваться шрапнель. Я поднялся выше, чтобы быть недосягаемым для неприятельского обстрела. Чувство в это время у меня было неприятное…»

Николаю Костину удалось очень метко бросить две бомбы в центр Адрианополя. По свидетельству пленных турок, бомбы попали в цель.

Погода, благоприятствовавшая полетам в середине октября, затем ухудшилась. Начались затяжные осенние дожди. Подступы к крепости утопали в непролазной грязи. Три реки, сливающиеся близ Адрианополя, вышли из берегов… Яков Иванович Седов потом не раз рассказывал, что из-за подступавшего паводка авиаторам приходилось в аварийном порядке перебираться на новые места, перетаскивая технику и оборудование.

Несмотря на все эти осложнения, летчики ловили малейший просвет в небе для выполнения боевых заданий.

«От холода, ветра, ливня нас спасали утепленные костюмы, - вспоминал Я. И. Седов. - Нас снабдили всем необходимым, дали спальные мешки, ведь жили мы в ящиках из-под самолетов. И не болели. К тому же кормили нас болгары превосходно».

«В слякотные осенние вечера, - писал в своих воспоминаниях Сотир Черкезов, - мы собирались все вместе - и болгары, и русские наши братья. Пели болгарские и русские песни. Обсуждали ход военных событий, газетные информации, наши авиационные дела… Эти беседы согревали наши сердца…»

Бок о бок со своими болгарскими коллегами на авиабазе трудились русские механики, электрики, монтажники. К сожалению, они не оставили своих воспоминаний. Сохранился только поименный список взятых на довольствие членов авиаотряда русских добровольцев, подписанный майором Златаровым, в котором перечислены: механики - Юлий Иванович Озолин, Федор Никифорович Щербаков и монтеры - Николай Андреевич Тарасов, Василий Васильевич Дехтерев, Иосиф Иванович Иванов, Александр Дмитриевич Коровкин, Лев Иванович Сакуринский. Сохранился и редкий снимок членов отряда за обедом под открытым небом.

Авиамастерская была создана по инициативе начальника воздухоплавательного парка майора Златарова и являлась его гордостью. Первый разбитый аэроплан он починил своими руками, доказывая, что на фронтовых аэродромах необходимы полевые мастерские, поскольку несовершенство тогдашней авиационной техники приводило к частым авариям. Выходили из строя самолеты и двигатели. Требовалось ремонтировать их на месте. Механикам помогали и сами летчики.

Черкезов и Костин немало времени уделяли облету только что отремонтированных аэропланов, их часто можно было видеть в аэродромных мастерских. Умелые руки изобретателя-болгарина и бывшего слесаря-русского оказались очень кстати. Костин сконструировал первый бомбодержатель. Ведь до тех пор бомбы укладывались для предохранения от сотрясений и вибрации на сено [48]. Так постепенно накапливался опыт военного применения авиации.

Усложнялись боевые задания летчикам. Однажды с аэродрома в Мустафа-Паше стартовали сразу четыре аэроплана, пилотируемые Радулом Милковым, Николаем Костиным, Никифором Богдановым, Стефаном Калиновым. Они разделились в воздухе и над осажденным Адрианополем появились одновременно с четырех сторон, деморализовав противника [49].