Основная группа работала в одном из восточных отделов при министерстве оккупированных территорий Розенберга — недалеко от Потсдамерплаца. Там же многие и жили. Подпольщики имели возможность пользоваться радиоприемниками. Они слушали сводки Совинформбюро, писали листовки, печатали их на ротаторе и переправляли в едлинский лагерь, куда часто наезжал Муса Джалиль. Часть листовок распространяли среди молодежи, вывезенной из Советского Союза на работу в Германию.

У подпольщиков был даже доступ к радиопередатчику, с помощью которого они надеялись установить связь с Советским Союзом.

Берлинскую подпольную группу арестовали в августе 1943 года. Кроме Мусы в нее входили Ахмет Симаев, Абдулла Алишев, Фуат Булатов, Тариф Шабаев. Внезапный налет гестапо застал подпольщиков в редакции «Идель Урал», когда подпольщики, настроив приемник, начали слушать и записывать сводку Советского информбюро.

Этот провал произошел вскоре после ареста едлинской группы Джалиля. Арестованных сразу увезли в тюрьму гестапо на Курфюрстендамм. Их посадили в камеры-одиночки, расположенные почти под землей. Здесь они пробыли около месяца.

О провале едлинской группы Мусы Джалиля Ахмет Симаев узнал только в тюрьме. Встретились они с Мусой на очной ставке.

Вскоре после этого всю группу направили в тюрьму Моабит, оттуда несколько раз их возили на допросы в гестапо. Следствие, как рассказывал Симаев, длилось больше полугода.

В тюремной амбулатории Ахмет Симаев спросил Иконникова:

— Ты знаешь здесь капитана Русанова?

— Да, — ответил Иконников. Он рассказал, что недавно провели целую ночь в одной камере.

— Послушай, — попросил Ахмет, — передай ему стихи. Очень надо переправить их на волю. Капитан обещал…

Встретились еще раз через неделю, снова в тюремной бане. Вместе одевались, и Симаев незаметно сунул Иконникову самодельную книжку.

— Держи, десантник! — прошептал он. — Передай капитану, он знает… А нас, видно, увезут скоро.

Мы хотим, чтобы дома знали, как мы вели себя перед смертью.

Симаев не сказал, куда увезут. Ясно и так — в тюрьму Плетцензее. Там есть гильотина, там совершают казни. Михаил Иконников поразился тому, как спокойно говорил его собеседник о смерти. Он сказал это вслух. Ахмет усмехнулся:

— Нам пора уже привыкнуть. Целый год ходим под топором.

Прощаясь, Ахмет сказал, что на прогулки их выпускать перестали. Но когда остальные узники будут выходить в тюремный двор, они — смертники — будут держать руки на решетках окон.

— Пусть это будет нашим последним сигналом, — сказал Ахмет Симаев. — Увидите руки, — значит, мы еще живы. Ну а если… — Симаев не договорил.

В тюрьме Тегель бывшему десантнику Михаилу Иконникову удалось встречаться и с Мусой Джалилем. Об одной из таких встреч он рассказывает:

«Однажды, когда мы выносили параши и ставили их перед дверьми, я вышел, оглянулся по сторонам и посмотрел вниз. Как раз в этот момент открылась камера Мусы на втором этаже, и он тоже вынес свою ношу. Он был в наручниках и ножных кандалах. Я его окликнул и спросил: «Как дела?» Он улыбнулся и ответил, что «неплохо, во всяком случае лучше, чем у фюрера…». В это время появился вахтман, стал ругаться. Муса что-то ему ответил, приподнял руку в наручниках, прощаясь, и дверь камеры за ним захлопнулась».

Что касается блокнота Джалиля, переданного Ахметом Симаевым, Иконников вспоминает: