Убрав сотовый обратно, я кивнула. С тремя тарелками на руках аккуратно прошла через весь ресторан, где к тому времени уже не осталось свободных мест.
Я поставила перед гостями тарелки. Пока принимала заказ на напитки, мой взгляд автоматически притянулся к Матео. Я с улыбкой ему кивнула и одними губами произнесла: «Сейчас подойду». Нужно вести себя максимально неприметно. Он ни в коем случае не должен догадаться, что мне известно, кто он такой. Точнее, что он такое. Потому что я совершенно не представляла, что он за бог на самом деле.
Я забрала с кухни пиццу, специальным ножом разрезала ее на равные куски и понесла к столу.
– Вам понравилась брускетта? – попыталась я изобразить вежливый и беззаботный тон. И зачем только сказала Кейдену, что работаю до одиннадцати? Лучше бы он не отходил от меня ни на шаг. По виску медленно, но верно поползла капелька пота.
Матео ее заметил.
– Ты в порядке? – спросил он.
Я кивнула.
– Лучше всех. На кухне слишком жарко.
– До конца смены еще долго? – задал следующий вопрос он. – Давай мы отвезем тебя домой?
Робин возмущенно ахнула.
– Не надо, спасибо. За мной заедет Кейден. – Может, это удержит его, и он не станет караулить меня после работы.
– Он наконец-то сжалился над тобой? – тихо усмехнулась Робин.
Нельзя поддаваться на ее провокации; в данный момент у меня имелась другая проблема.
– Мы просто друзья, – заявила я.
– Другого я и не ожидала. – Робин протянула руку за куском пиццы, а я скрылась на кухне.
Позже Пьетро вместо меня рассчитал Робин и Матео. Прежде чем они покинули ресторан, Матео кинул на меня взгляд, который можно было истолковывать только одним образом. Он понял, что я его узнала. Сегодня вечером он пришел сюда только ради того, чтобы выяснить, подействовала ли татуировка. Поток посетителей не уменьшался до конца дня. Из-за нервов я совершала одну ошибку за другой. Мне больше не удавалось сосредоточиться на работе. Один раз я принесла гостю колу вместо «Севен ап». В другой раз перепутала заказы соседних столиков. И когда я опрокинула эспрессо и испортила одну из горячо любимых Пьетро красных клетчатых скатертей, у того наконец лопнуло терпение.
– Что с тобой происходит, Джесс? – По имени он называл меня лишь в тех случаях, когда по-настоящему злился.
– Плохо себя чувствую, – ответила я. – Кажется, я простыла.
Ко мне подошла Франческа.
– Почему сразу не сказала, сладкая? – Она потрогала мне лоб ладонью. – Ты вся горишь. Иди домой и ложись в постель. – Она сердито взглянула на мужа. – Не стоило так нагружать ребенка.