– Да ты тоже изменился, все мы… – с той же лёгкой улыбкой ответил Дима. С некоторой даже снисходительностью.
– Это где ж такие мерсы дают?
– Не мой, служебный, – пожал плечами Дима.
– Дмитрию как руководящему работнику Росгаза положено, – вставила Катя. Для того и была взята.
– Росгаза, нехило, – оценил Ивашкин.
Все знали, что такое Росгаз. Ключевое слово «газ». Это как нефть. Даже лучше.
– Ну, Ушаков, ты даёшь! – восхитился Сучков.
Вклинилась жена, не дождавшись, пока её дурак-муж представит.
– Люда, очень приятно! А мой-то и не говорил, что у него такие школьные друзья, – пошла внаглую Сучкова.
– Катя, – сказала Катя и нерешительно посмотрела на Диму, статус окончательно не уложился в её гладко причесанной головке.
– Моя девушка, – осчастливил Катю Дима, спокойно так и слегка вальяжно, – ну, что стоим, пошли. Школу тебе покажу, – взял Дима свою девушку за руку, и, не дождавшись ответа, шагнул в открытые двери школы.
Катя мило улыбнулась и пошла следом, оставив бывших одноклассников хватать ртом воздух.
– Фигасе! – только и смог выдать бывший лидер Ивашкин. В отличие от Егорова его словарный запас не пополнялся с третьего класса.
Ну а что ещё они могли сказать? Росгаз, галстук и мерседес придавили авторитетом.
– Митенька! Таки пришёл! – обрадовалась принаряженная техничка.
Заметив Катю, которая оглядывалась с интересом в украшенном бюджетными шариками коридоре, доверительно шепнула бывшему ученику.
– Ах, Митенька, каков! То с одной был, а уж и с другой, бери эту, помоложе, та-то староватая для тебя, – непрошеным советом лезла техничка. Виной тому было красненькое, которым были щедро заставлены накрытые по случаю парты в актовом зале.
Было шумно и душно. Дима с Катей приехали с опозданием, все уже успели поднабраться за воспоминаниями, ахами, кто как изменился, и тайным злорадством, что кто – то изменился не в лучшую сторону. Стол бывшего класса Мити был в дальнем углу. При их появлении повисло молчание, а Олеся, староста-отличница, любимица математички, аж поперхнулась шампанским «Российское» по 399 рублей. Трудно было узнать Олесю в тётке с ранними брылями и дешёвой синтетической кофте, которая обтягивала бока и делала её похожей на гусеницу.
– Митенька! Да это же наш Митенька Ушаков! – ринулась к Диме Мария Николаевна, русичка. Та самая, перед которой было так стыдно за «четвёрки».
Успела поднабраться больше всех, судя по липучим объятьям и смачному поцелую, едва не попавшему Диме в губы, если б он не увернулся в сторону.