Не совсем обычная для адвоката задача, но в Росгазе дилетантов не держали. Юрист заверил, что сделает всё возможное.
Приговор Мичурину был подписан.
Лена в своем неведении ежедневно выслушивала доклады Димы, он нагнетал страху и сомнений, но уверял, что его люди над этим работают, не покладая рук. Увы, Мичурин нарушил там в СИЗО какое-то пустяковое правило, и ему запретили свидания и звонки. Но адвокат с ним видится регулярно, её гражданский муж в полном порядке.
Лена к тому моменту уже знала про передачки, что они оседают на столах надзирателей. И если пожаловаться, условия зэка станут вовсе невыносимы. Они там умеют мстить.
– Тебе важно сейчас позаботиться о себе, – увещевал Дима. – Ведь рано или поздно он вернётся.
О себе Лена заботиться не хотела. Она ощутила полную беспомощность. Машка по-прежнему игнорировала её звонки и смс-ки с просьбой перезвонить. Дима просил прощения за ту свою выходку с отменой стажировки и обещал, что как только Маша объявится, непременно нужно ей сообщить, что её место остается за ней.
Но Лену уже накрыла депрессия, тяжелая, чёрная, беспросветная. Она даже не хотела вставать с кровати в ожидании суда – смысл? Только ежедневный звонок в дверь поднимал её. Дима на пороге с продуктами, Дима на пороге с лекарствами. Витамины, успокоительные – то, что ей сейчас необходимо. Лена послушно и безразлично глотала таблетки, запивая принесённой же Димой родниковой водой с горных Альп.
– Спасибо тебе за заботу, Дима.
– Да будет тебе. Мы же друзья.
С каждым днём Лена становилась все спокойнее и безразличнее. За неделю до назначенного в суде предварительного слушания она вдобавок ещё и упала в обморок, отпирая Диме дверь. Прибывшая бригада констатировала низкое артериальное давление. Прописали таблетки. Дима тут же рванул в аптеку.
И только тогда Лена впервые заметила, что принесённый из аптеки пузырёк с таблетками вскрыт. Очевидно, и все прежние лекарства, насыпанные горкой на её прикроватной тумбочке, тоже были вскрыты.
– Леночка, – Дима теперь называл её уменьшительно-ласкательно. – Послушай, тебе правда нужно хорошенько отдохнуть и прийти в себя. Я позабочусь о санатории, постараюсь и сам вырваться на пару-тройку дней, – добавил Дима.
– А как же Катя? – Лена старалась, чтобы её голос звучал жалко, как он звучал все последние недели.
Он не должен заподозрить, что Лена раскрыла его обман. Обман одержимого ею подонка.
– Уверен, она всё поймёт. Мы же друзья, – улыбнулся Дима.
В этом месте он сдал себя с потрохами. Даже потерявшая рассудок женщина-друг знает, что ни одна беременная жена не поймёт такой дружбы.
Когда Дима на прощание обнял Лену, прежде удостоверившись, что она приняла таблетки «из аптеки», она едва не всадила в него нож. Он лежал на столе за его спиной, так близко. Как же она сразу не поняла. Воистину слепа.
Лена выплюнула в раковину таблетки, умылась и поехала в дом престарелых.
Там удивились её появлению, но она объяснила – Дмитрий Алексеевич важный, занятой человек, он не может сам навестить любимого дедушку и поручил ей, помощнице, сделать это вместо него, привезти гостинцы. Отчасти это было правдой, Лена действительно собрала со своей кухни всё, что привозил Дима, в один огромный пакет, и привезла с собой.
Санитарки были рады без памяти, найдя там итальянское вино и деликатесы. Как и тюремные крысы, они тоже не собирались делиться с теми, кому это предназначалось.