К полночи у Кати от злости и ревности стало сносить крышу. Она воинственно вышла в прихожую, услышав звук поворота ключа.
– Где ты был? Я звонила на работу!!!
Дима опешил. Вот это номер. Серьёзно? Моль, кажется, обнаглела, возомнила тут о себе. Пора поставить её на место.
– Я был у Лены, – спокойно сказал он, сняв с себя пальто и вручая жене в руки, чтобы повесила.
– У Лены, – разом обмякла жена. Пальто она автоматически взяла и повесила на плечики в шкаф.
– Ей нужна моя поддержка. Я буду задерживаться. Так что теперь ты знаешь, где я. Больше не стоит беспокоиться, в твоём положении это вредно.
Дима мягко похлопал её по плечу.
– Как там мой малыш? – спросил он нежно.
Его рука легла на её живот. Это же был теперь его живот, а не её.
– Он в порядке, – процедила Катя сквозь зубы.
– Вот и чудесно. Не забудь напомнить, когда следующее УЗИ.
– Разумеется, дорогой.
– Спокойной ночи. Я ещё поработаю.
Они разошлись в разные стороны.
Катя – плакать в спальню. А Дима – в свой кабинет, чтобы поднять с постели корпоративного адвоката, тот с утра пораньше должен немедленно ехать в прокуратуру, изучить дело о наезде и к полудню представить руководителю текущее положение дел.
– Будем нажимать на то, что родные претензий не предъявляют, удовлетворены компенсацией, на то, что этот хирург спешил на срочную операцию, ранее не имел правонарушений, ну и под занавес поднажму эмоционально на присяжных: положительная характеристика с работы, сотни благодарных пациентов, – бодро закончил свой доклад корпоративный юрист. – Думаю, обойдётся условным, или минималкой по статье, – заключил адвокат.
Он не замечал, что руководитель, посуливший ему за внештатную работу немалый гонорар из личного кармана на условиях конфиденциальности, не отвечает на его оптимизм, и даже, наоборот, мрачнеет по ходу его доклада.
– Вы неверно поняли задачу, я бы даже сказал, не поняли кардинально, – сказал Дмитрий Алексеевич.
– В смысле?
Дмитрий Алексеевич уточнил, что нужно сделать всё, чтобы срок был максимальный.