Глава 24

Упырю не хватило всего пары метров, чтобы долететь до Вайкула. Через разум цербера я увидел, как с поднятого посоха сорвался ураган бешеной силы. От удара монстра чуть не сплющило в воздухе, перекрутило, а потом выбросило обратно через дверь. Косяком, кстати, упырю здорово размозжило голову, так что мой козырь навряд ли вернётся.

Но этих мгновений хватило, чтобы Кутень, стрелой пролетевший к магу, царапнул стёклышком тому по скуле. Вайкул, отбросив «брошь», с руганью схватился за щёку, а потом метнул воздушный заряд вслед церберу. Воздух не причинил вреда щенку, но сдул стёклышко в его пасти.

Кутеня завертело, он выплюнул осколок и метнулся ко мне. Наместник, держась за щёку, лишь на мгновение бросил взволнованный взгляд совсем в другой угол комнаты, как раз за кроватью с балдахином.

А потом выпустил ещё вихрь, и вот он уже был хитрым, со всполохами тени, поэтому замешкавшегося Кутеня понесло мимо меня, засасывая во Тьму.

Я прыгнул и практически вслепую выбросил в сторону руку с топорищем, едва успевая поймать в него щенка цербера. Кутеня здорово повертело, как и мои мозги, соединённые с ним.

Вихрь задел меня, я ощутил тугой, но мощный удар в плечо и, отлетев, воткнулся лопатками во что-то деревянное и хрустящее. Конструкция за моей спиной едва не развалилась, меня кувыркнуло и тут же обмотало каким-то тряпьём, а потом я воткнулся щекой во что-то мягкое… очень мягкое, но ужасно холодное…

Не сразу я догадался, что мягкое и холодное — это кожа.

— Ум-пфф!!! — подо мной крякнула чародейка, её возглас звучал утробно. И был бы возбуждающим, если б она не была ледяной, — Мо-о-о-рка-а-а…

Моё чудо-зрение исчезло, я попытался позвать цербера, уже осознавая, что в моей руке нет дубины. Куда она запропастилась? Кутеня явно оглушило, он не отзывался, и я остался наедине с кромешной темнотой. Вот же гнус небесный! Даже не знаю, что меня беспокоило больше — беззащитный Кутень, чуть не затянутый в глубину Тьмы, или то, что я теперь практически беспомощен.

Одна рука уже практически не двигалась, и я зашарил здоровой в поисках исчезнувшей дубины, но ощутил лишь круглую и упругую наготу чародейки.

—…сту-у-у-ужь!

— Колдунья, а ты весьма недурственна! — вырвалось у меня.

Я быстро сориентировался в географии обнажённого женского тела, и уже спустя пару секунд моя рука перехватила цепь, держащую Креону. Ледяное железо сразу прилипло к пальцам.

От мороза оно было хрупким, да и бросская сила уже рвала от возбуждения мои мышцы, поэтому цепь с треском порвалась, и Креона снова ахнула.

— Ах ты ж хорлова падаль!!! — крик наместника всколыхнул моё чутьё, — Она моя!

Кажется, сейчас будет удар…