— Ведь вы, броссы, по легенде, остатки воинства тёмного бога Хмарока, у вас с ним свой завет, — улыбаясь, сказал Вайкул, — Твои братья охраняют его храм, где издревле молятся, чтобы их покровитель вернулся. Пришло время исполнять молитвы.

— Смердящий свет! — только и вырвалось у меня.

— Я тоже поражён, как всё сходится, — улыбнулся Вайкул, — До последнего я не понимал, как же это возможно, пока не увидел тебя… С одной стороны, вы, броссы… Вы же тупое средоточие северной ярости, поклоняющиеся топору Хмарока. Вы слепы в своей вере, пытаетесь вымолить прощение за то предательство… в ваши горы даже не сунешься, до того упрямые бараны.

— И тут ты встретил меня? — кивнул я, — Бросса-лиственника…

Теперь мне стало понятно, почему старик так удивлялся и радовался. Если бы не красота Креоны и его похоть, первым делом он взялся бы за меня.

— Да! — закивал Вайкул, — Лиственник, сожги меня око Яриуса! Ну кто мог предположить, что эта абсурдная вера станет ключом⁈

— Абсурдная? — я изобразил возмущение больше для того, чтобы продолжить разговор.

— Вера без богов… Что может быть глупее? Да и ладно, чёрт с ним, с Лиственным Светом! Всё пророчество было неразрешимой загадкой до того момента, как я увидел тебя.

Я выдавил улыбку.

Что-то тут не сходилось. Я снова и снова прокручивал в голове свою беседу с Бездной, и, получалось, она не сказала мне правду. Ого, Всеволод, какая неожиданность — Бездна обманула тебя…

Но почему мне тогда кажется, что Отец-Небо тоже чего-то недосказал? Мог ли обмануть меня властитель Света? Может, потому и держал он цербера на коленях?

У меня часто-часто забилось сердце — а моя дочь? В силе наш с Небом договор, или нет? Лиственник, с его чистой душой, умел искренне волноваться, и у меня даже мурашки по коже пошли.

С одной стороны, мой лоб покрылся испариной — яд так и продолжал сковывать тело. Ладонью я уже не мог двигать, и, насколько я подозревал, паралич в конце концов охватит всё тело.

С другой стороны, меня пробирал озноб от догадок, одна страшнее другой. Может ли Небо предать⁈

Но, конечно же, продолжать разговор, когда уже начала отниматься вся левая сторона, было глупо. Для начала, надо бы раздобыть противоядие.

В комнату ворвался Кутень, и ко мне вернулось его зрение. Цербер метнулся прямо ко мне, уткнувшись в руку, от него опять пахло кровью.

— Что за?.. — Вайкул вытаращился на цербера, — Кто это?

— Знакомься, это исчадие Тьмы, — ощерился я, — И это твоя проблема.

Наместник захохотал, уставившись на пятнышко тени под моей ладонью.

— Проблема⁈ — он аж запрокинул голову, — Да эту тень можно стереть одним заклинанием.