Она неопределенно кивнула:

— В общем, да.

— Пожалуйста, скажите мне. Скажите все, как есть.

— Хорошо. Причин много. Дилаудид — да, конечно. Но мозг сам по себе подвержен воздействию, которое болезнь оказывает на организм. Собственно говоря, мог бы развиться и рак мозга. Сказывается недостаток питания. А кроме того, есть еще эмоции. Он умирает, он знает, что умирает, и он беспокоится о вас.

Рэй смотрел на нее испытующе. Молодая и серьезная, она очень отличалась от Глории — ночной сиделки, которая всякое повидала на своем веку.

— Он и дальше будет то включаться, то отключаться?

Венди кивнула:

— Когда боли усилятся, нам придется давать ему больше дилаудида, а чем выше доза, тем чаще он отключается. И он будет много спать.

— Насколько?

— Трудно сказать. — Она поймала взгляд Рэя и посмотрела на него вызывающе, почти агрессивно. — Я уже говорила, у него очень крепкое сердце для его возраста, к тому же легкие чистые. В ближайшие дни, скорее всего, ничего не случится. Но иногда происходит резкий перелом.

— Да.

Она склонила, потом подняла голову:

— Я хотела спросить, нет ли у вас родных, они могли бы поддержать вас.

— Он пережил единственную сестру. Моя мать умерла много лет назад. Он просил друзей не навещать его. Один, возможно, зайдет, но больше некому.

— Понятно. — Казалось, сиделке не терпится завершить разговор. — Значит, всё на вас.

— Да.

— Если позволите, мистер Грант… — начала она, шагнув к нему. — Я хочу сказать, быть с умирающим очень трудно, и я просто хотела понять, помогут ли вам пережить это тяжелое время.

— Спасибо. Я справлюсь, не беспокойтесь.

Но Венди упорствовала, в глазах у нее была тревога, более того — они непрофессионально увлажнились. Она одернула халат.

— Вы когда-нибудь… извините, что я спрашиваю, но вы когда-нибудь видели, как умирают, мистер Грант?